"КОНСЕРВАТОРИЯ" (1966 год) (Часть 34)

Начало: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27, часть 28, часть 29, часть 30, часть 31, часть 32, часть 33

С. И. Танеев не только дирижировал этим концертом, но также составил к каждому номеру подробную, очень содержательную аннотацию.
Концерт 4 марта вызвал многочисленные благожелательные отзывы московской печати. «Все пять пианистов, г. Шор, г-жи Магницкая и Страхова, а в особенности г-жа Мазурина и г. Корещенко показали, что дело преподавания фортепианной игры в консерватории поставлено прекрасно. Хорошо исполнил и г. Сараджев трудную пьесу для виолончели своего преподавателя г-на Фитценгагена; юный скрипач Ю. Конюс, своим милым и увлекательным исполнением d-mollного концерта Вьетана, обещает, что из него может выработаться виртуоз-художник. Г-н Гржимали положительно хороший преподаватель. Наиболее же осязательные, по нашему мнению, успехи сделала консерватория по классу пения. Укажем хотя бы на г-жу Мацулевич, которая за этот последний год успела отделаться от многих из своих недостатков... Наряду с исполнителями консерватория выставила и композитора в лице г. Конюса, увертюра которого написана умело и далеко не без таланта».
Значение открытых ученических концертов консерватории в этот период возросло. Такие концерты стали необходимой частью сезона РМО и встречали живой интерес любителей музыки. Они были важны и в воспитательном отношении.
Как мы видели, в 60–70-е годы важнейшей формой «производственной практики» учащихся было участие в концертах Русского музыкального общества – в хоре и оркестре РМО, а также в качестве солистов.
В 80-е годы положение изменилось. Хор и оркестр, усилиями Танеева, составились собственные, в самой консерватории. Не было необходимости прибегать к помощи РМО, и в его симфонических и квартетных собраниях за все восемь лет мы только дважды встречаемся с именами учащихся: в сезоне 1886/87 года находившаяся на последнем курсе Е. Магницкая сыграла в одном из камерных концертов Большую сонату Чайковского, а в следующем сезоне А. Скомпская (также оканчивавшая) в общедоступном концерте из сочинений Чайковского исполнила ариозо из «Чародейки» и два романса. Центр тяжести концертной практики учеников переместился на консерваторские публичные концерты с участием солистов, хора и оркестра. К концу рассматриваемого периода такие вечера стали устраиваться дважды в течение учебного года.
О том, что это было результатом труда С. И. Танеева, свидетельствует проект его выступления на Художественном совете консерватории (начало 90-х годов):
«Здесь не упоминалось об вечерах публичных по преимуществу – об ученических концертах. Мне кажется, что следовало бы возвратиться к установившемуся ранее прошлого года обычаю давать два концерта. У нас очень много исполнителей, которых стоит показать публике. Это и для учеников полезно, да и преподавателю может быть интересно показать большее количество представителей его класса.
Акт, совершающийся в стенах консерватории в то время, когда большинство публики разъехалось, не может заменить второй ученический концерт. Для дирекции интересы консерватории должны быть на первом плане, а интересы симфонических концертов на втором. Консерватория есть учреждение живое, дающее Москве и России художников и полезных на своем месте ремесленников. Она пользуется доверием и вниманием публики. То и другое выражается как в ежегодно увеличивающемся числе поступающих, так и в пожертвованиях, ей делаемых. Что касается симфонических конвертов, то задачи их более скромные, и место, занимаемое ими в симпатиях публики, тоже соразмерно скромнее. В тех случаях, когда интересы консерватории противоречат интересам симфонических концертов, надо отдавать предпочтение первой».
В каждом из публичных концертов консерватории, включавшем от одиннадцати до семнадцати номеров, выступали лучшие ученики разных специальных классов, меньше других духовики; отметим, однако, выступления гобоиста Е. Гуревича с «Песней без слов» Мендельсона (1883/84 год) и кларнетиста И. Преображенского, исполнившего только что написанную Канцону С. И. Танеева (22 января 1883 года).
Из пианистов неоднократно выступали М. Унтилова, Г. Пахульский, Д. Шор, В. Миллер, Е. Магницкая. В конце этого периода выдвинулись новые имена: А. Скрябин, И. Левин, С. Рахманинов, Л. Максимов.
Среди скрипачей выделим учеников: И. Дубовича, О. Чабана, Д. Крейна, Н. Соколовского, Ю. Конюса, выступавших с сочинениями Баха, Бетховена, Эрнста и других композиторов. Виолончельный класс, не очень многочисленный, также ежегодно выставлял отличных исполнителей – И. Сараджева, И. Адамовского (в 1882/83 году он сыграл «Вариации на тему рококо» Чайковского), позже М. Семашко.
Не меньше трети программ отводилось вокалистам. В исполнении Л. Паули и Т. Любатович прозвучал дуэт из «Аиды» Верди; М. Коровина, А. Скомпская, М. Эйхенвальд исполняли арии из опер Гуно, Глинки, Направника; С. Трезвинский – арию из «Сна на Волге» Аренского; В. Тютюнник – арию из «Торжества Вакха» Даргомыжского; выступали А. Антоновский, А. Успенский и другие.
Московская печать внимательно следила за художественным развитием воспитанников консерватории. Приведем некоторые отзывы. «Из всей массы солистов, – писал О. Левенсон, – ...достаточно будет остановиться на двенадцатилетнем скрипаче г. Конюсе и виолончелисте г. Адамовском, как на явлениях, действительно выдающихся. Первый сыграл Тарантеллу Вьетана с редкими для его возраста чистотою и пониманием, предвещающими в будущем весьма многое. Г-н Адамовский уже теперь настоящий артист. Весьма трудная композиция Чайковского – «Вариации на тему «Рококо» – сыграна была с большим вкусом и с полным обладанием техникой».
Главный интерес проявили газеты к выступлению совсем юных С. Рахманинова и Л. Максимова, «исполнивших с замечательным ансамблем «Вариации» Шумана a deux pianos».
Высокую оценку заслужили также А. Скрябин и И. Левин.
«Следующий номер состоял из ряда небольших пьес Шумана, озаглавленных «Papillons» и исполненных учеником профессора Сафонова, Скрябиным. Игра этого молодого виртуоза, судя по костюму еще ученика гимназии, отличалась большим разнообразием и характерностью, ясно обрисовавшими исполняемые номера... В последнем номере выступил четырнадцатилетний ученик профессора Сафонова, Левин, исполнивший Вальс из оперы «Фауст» Гуно, аранжированный для фортепиано Листом. Этот маленький феномен вместе с большой техникой и силой совершенно взрослого человека обнаружил и очень тонкое понимание... Концерт 21 ноября можно считать не только вполне удавшимся, но и превзошедшим самые смелые ожидания... Качество исполнения в этом концерте, при большом разнообразии самой программы, положительно заставляло забывать, что присутствуешь на «ученическом» концерте, а если прибавить к этому, что прослушанное в это утро составляет лишь часть того обширного репертуара, какой дает консерватория через каждые две недели, по понедельникам, на своих ученических вечерах старших классов, то остается только удивляться энергии и талантам педагогического состава ее и ее директора С. И. Танеева, в сравнительно короткое время совершенно упрочившего и закрепившего за таким симпатичным учреждением репутацию, созданную его великим основателем».
Трудности, переживавшиеся консерваторией в начале 80-х годов, прежде всего и в наибольшей мере сказались на состоянии коллективных классов – хора и оркестра. Публичные спектакли под управлением сначала Н. А. Губерта, затем К. К. Альбрехта продолжались, но настоящая систематическая работа с коллективами учеников возобновилась уже под руководством С. И. Танеева, причем гораздо раньше, чем он стал директором. С 1883 и до конца 1889 года хор и оркестр консерватории были его важнейшей заботой. 17 марта 1882 года в помещении Малого театра состоялся оперный спектакль, в программу которого вошли первый акт «Руслана и Людмилы» (с включением всех разделов, не исполнявшихся на казенных сценах), четвертый акт оперы Доницетти «Фаворитка» и третий акт «Риголетто». Дирижировал Н. А. Губерт. В оркестре играли тридцать учеников консерватории и шесть артистов театра (арфа и духовые инструменты), в хоре участвовало около пятидесяти учеников (почти исключительно вокалисты). Из солистов, в основном представлявших класс Дж. Гальвани, выделились Ю. Шван (Людмила и Джильда) и Д. Кротков (Руслан и Риголетто).
Хотя спектакль прошел с видимым успехом, в прессе мы находим резкие выпады по адресу певцов и консерватории в целом.
В следующем году традиционный «музыкально-драматический экзаменационный спектакль» (2 апреля 1883 года, Малый театр) также был составлен из оперных отрывков. В первом действии «Русалки» были заняты: Князь – А. Успенский, Мельник – А. Бедлевич, Наташа – М. Коровина. В четвертом акте «Рогнеды» Серова в заглавной партии выступила Т. Любатович. Сцены из второго акта «Риголетто» прошли при участии И. Любимова (Риголетто) и Л. Паули (Джильда). Кроме того, учениками класса И. В. Самарина была поставлена комедия Грибоедова, Хмельницкого и Шаховского «Своя семья». В хоре участвовало пятьдесят шесть учащихся, в оркестре, кроме тридцати четырех учеников, играли три профессора и два артиста театра (духовые инструменты).
Спектакль прошел под управлением К. К. Альбрехта. Одобрение многочисленных рецензентов относилось главным образом к «стороне драматической»: «дикция, толковая фразировка, умение себя держать, на сцене». Главный успех выпал на долю М. Коровиной и Т. Любатович. Дирижирование К. К. Альбрехта расценивалось отрицательно: «Оркестр, руководимый неопытною палочкою, volens-nolens принужден был играть плохо: фальшь, шероховатость, отсутствие оттенков – были отличительными свойствами оркестрового исполнения».
Спектаклем, открывшим новую страницу в этой области консерваторской работы, была «Волшебная флейта» Моцарта, готовившаяся под руководством С. И. Танеева и Ф. П. Комиссаржевского. Исполнение состоялось 29 марта 1884 года на сцене Главного театра (еще до этого спектакля в публичных концертах прозвучали отрывки из «Дон-Жуана» и из оперы «Cosi fan tutte»).
С. И. Танеев всецело отдался работе над «Волшебной флейтой» – работал с солистами, с коллективами. «Я не жалел времени на репетиции. Мне случалось пробывать в консерватории с 9 часов утра до 7 часов вечера», – сообщал он Чайковскому. Историю постановки «Волшебной флейты» рассказывает Н. Д. Кашкин: «Разучиванием этой оперы Сергей Иванович занимался необыкновенно усердно, и ему пришлось положить массу труда на многочисленные вокальные ансамбли, требовавшие очень тонкого исполнения. Перед самым публичным спектаклем, вследствие каких-то происков, исходивших неизвестно от кого, дирекция Музыкального общества поручила управление оперным спектаклем К. К. Альбрехту.,. Сергей Иванович был глубоко обижен и намеревался даже выйти из консерватории, но мы уговорили его не делать удовольствия партии сторонников дирекции. Все прошло спокойно, и опера была очень хорошо исполнена под управлением Альбрехта».
В спектакле были заняты А. Мацулевич (Памина), А. Успенский (Тамино), А. Бедлевич (Папагено), В. Павпертов (Зорастро), В. Тютюнник (Первый жрец), У. Яновская (Царица ночи) и другие.
Принципиально новым явлением был по своему составу ученический хор, участвовавший в этой постановке. Он включал учеников разных специальностей, всего сто двадцать четыре человека. Пели Гнесина, Магницкая, Кипп, Гречанинов, Ярошевский, Поплавский, Л. Конюс и многие другие. В дальнейшем Танеев постоянно привлекал к участию в хоре большое количество учеников; оно стало обязательным для всех окончивших курс сольфеджио.