Ермоловское фойе. Часть 1.

Ермоловское фойе
БОРИС БАБОЧКИН, народный артист СССР, Герой Социалистического Труда
К 150-ЛЕТИЮ МАЛОГО ТЕАТРА

Я стою в Ермоловском фойе. Через него проходят артисты перед выходом на сцену. Я стою и думаю: сто пятьдесят лет — это много или мало? Мне — семьдесят. Это много. Но сто пятьдесят для театра, даже для такого знаменитого, как наш Малый театр, — совсем немного. Когда я играл Иванова в драме Чехова, мне всегда давали на начало первого акта книгу «Сочинений» Тимирязева. Каждый спектакль я читал одно и то же место; Тимирязев писал, что он видел человека, который видел человека, видевшего Людовика XIV. Одним словом, все, что было в Новой истории, было недавно. И когда я прихожу теперь в свой Малый театр и гляжу на портреты Прова Садовского и Живокини, Щепкина и Мочалова, Ермоловой, Федотовой и Никулиной, я замечаю, что отношусь к ним совсем не как к музейным экспонатам. Я воспринимаю их как своих личных знакомых.

На большой фотографии, что висит в Ермоловском фойе, в группе знаменитых стариков Малого театра — Ленского, Медведевой, Южина и Садовских — молоденькая Александра Александровна Яблочкина. Это ее рукой, ее твердым четким почерком написано на фотографии: «Старый Малый театр». А я знал Александру Александровну так хорошо, так близко, я имел счастье быть ее товарищем по Малому театру и, осмелюсь сказать, — близким товарищем. В еще большей степени это относится к таким знаменитым, неповторимым, выразившим в своем творчестве всю народную сущность искусства Малого театра артисткам, как Евдокия Дмитриевна Турчанинова и Варвара Николаевна Рыжова. Я горячо любил их, еще так недавно я пользовался их расположением, вниманием, дружбой, а сейчас они уже стали «старым Малым театром», его прекрасным прошлым и легендой...

А вот еще два портрета всегда на мгновение останавливают мое сердце, когда я смотрю на них: портреты двух, может быть, самых блестящих артистов своего времени — Николая Мариусовича Радина и Степана Леонидовича Кузнецова. Какие восторги публики, какое абсолютное, безоговорочное признание их мастерства, их исключительности со стороны товарищей по искусству они испытали, тут есть чему позавидовать! Безоговорочное признание коллег — самая большая редкость.

Не могу не вспомнить свою первую встречу с Н. М. Радиным на репетиции в тогдашнем театре МГСПС. Репетировали «Пигмалион» Шоу. Пробормотав несколько реплик с партнерами, Радин вдруг бросил репетировать и уставился на меня. Я несколько смутился. Продолжая меня с любопытством рассматривать, Радин в раздумье спросил: «Где это я вас видел?» — «Ну, вероятно, здесь, за кулисами... потом я бывал за кулисами в театре Корша», — проговорил я в ответ на такое особое и подозрительное к себе внимание.

Тогда Радин рассмеялся и сказал: «Да репетируйте дальше. Я вам реплику подаю».

Я вспомнил этот эпизод потому, что слишком часто, даже в жизни, а не только на сцене, слышу совершенно неестественные интонации, с головой выдающие архаические вкусы многих и многих служителей Мельпомены.

В центре артистического фойе перед сценой Малого театра, которое называется Ермоловским, — знаменитый портрет Серова. Великая артистка изображена на нем величественной, с королевской осанкой, немолодой, но прекрасной женщиной, возвышающейся над всеми предполагаемыми на первом плане. Рассказывают, что, когда Мария Николаевна увидела законченную работу Валентина Серова, она замахала руками и в смущении прошептала: «Как же можно? Ведь это так нескромно!».

О скромности, замкнутости, стеснительности Ермоловой говорят все, кто еще встречался с нею в Малом театре.

Продолжение: часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8