В трудных поисках. Часть 10

Начало: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9

Ту же мысль развивал в рецензии на спектакль «Салют, Испания!» А. Абрамов: «Велика сила живого слова в театре, велика сила актерского обаяния, полнокровных сценических образов. Но еще больше, еще сильнее захватывает вас острота и патетика темы, волнующая сила того материала, тех событий, в орбиту которых были втянуты и актеры и зритель... И пусть не посетуют исполнители, вложившие в образы столько истинной страсти, горячности и волнения, если аплодисменты зрителей были на этот раз данью не столько их опыту, стараниям или таланту, сколько восхищению теми подлинными героями, которых мы хотели видеть под гримом актеров». Происходящее на сцене смыкалось с тревожными сообщениями газет. Участников постановки и зрителей объединяла горячая гражданская взволнованность.
Приехавшие в это время в Москву делегаты Испанской республики узнавали себя на сцене театра имени МОСПС:
«— В вашем спектакле бьются наши сердца, только братья могут так показать Испанию.
— Когда я вернусь на родину, я расскажу об этом спектакле. Его нужно показать нашим бойцам, он будет звать их на бой с фашизмом, на смертный бой с реакцией», — взволнованно говорили они.
Спектакль посетили испанские писатели Рафаэль Альберти и Мария-Тереса Леон. «Я буду писать и рассказывать в Мадриде, — сказал после просмотра спектакля Рафаэль Альберти, — о пьесе «Салют, Испания!», авторе пьесы, постановщике и актерах. Хорошо бы показать этот спектакль в Барселоне и Валенсии, Спектакль, играющийся с таким подъемом, поймут все испанцы».
Вместе с тем художественный успех постановки, — а успех этот был, разумеется, и художественным, — объяснялся тем, что на актуальном, полном героики материале произведения получили новое, плодотворное развитие сильные стороны творческого метода коллектива. Пьеса скрыла на время наметившийся в искусстве театра уже вполне очевидный внутренний кризис. Но кризис этот все определеннее и определеннее выступал в других работах театра.
 Прежде всего из репертуара театра Моссовета стала исчезать современная советская тема — отражение непосредственной сегодняшней действительности второй половины тридцатых годов. У Любимова-Ланского появилась известная боязнь современной драматургии. Ему хотелось теперь отойти на расстояние, пораздумать, прежде чем приступить к изображению труда советских людей в третью пятилетку, показу трудовых подвигов стахановцев, героизма покорителей стратосферы имя летчиков, спасших челюскинцев. Протест против скороспелых, торопливо написанных пьес был закономерен и своевремен. Выступая на заседании по вопросам драматургии в 1935 году, Любимов-Ланской говорил о работе с одним из авторов: «Вчера только мы читали пьесу Никулина о 60-х годах. Эта пьеса целиком написана умом, зрением, словами нашего сегодняшнего советского человека. И это нам нужно. А я ему заказал советскую пьесу. Он мне ее не написал. И не нужно это от него требовать, он напишет советскую пьесу, но напишет несколько позднее, когда у него осядут все его впечатления и эмоции, которые он ощущает. Потом он даст все это в порядке большого произведения». Верное в основе стремление превращалось, однако, в свою противоложность: театр попросту перестал ставить современную пьесу.
За три сезона, с 1935 по 1938 год, на сцене, театра была поставлена лишь одна современная пьеса — «Сыновья» К. Финна (1937). Тема пьесы находилась в кругу тех вопросов, которые особенно занимали драматургию второй половины тридцатых годов: на примере семьи летчика, проводящего трудные испытания, говорилось о высоких моральных качествах советских людей, об их готовности встать на защиту родины, если в этом будет необходимость. Но решение важных современных проблем оставалось поверхностным, в произведении чувствовалась и слащавость и ложная патетика. Ни пьеса, ни поставленный С. Г. Бирман спектакль не вошли в число сколько-нибудь заметных явлений истории театра тех лет.
Впрочем, дело заключалось не только в желании или нежелании театра имени МОСПС ставить пьесы на современные темы. Сами драматурги «обходили» теперь этот коллектив. Взаимоотношения театра и драматургии несколько видоизменились к этому времени. Во второй половине двадцатых годов развитие современной драмы заметно обгоняло состояние театрального искусства. Театр должен был подтягиваться к драматургии, равняться на нее. Он креп, обретал силу в постановках таких пьес, как «Бронепоезд 14-69», «Любовь Яровая», «Разлом». Теперь обстоятельства стали иными: театр не только не тянулся за драматургией, но догнал и даже перегнал ее в творческом соревновании разных видов и жанров искусств. Актеры и режиссеры углубляли и обогащали замыслы писателей. И авторы тем охотнее отдавали свои пьесы в тот или иной коллектив, чем сильнее верили, что союз этот станет по-настоящему плодотворным и взаимообогащающим. 

Продолжение: часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24