В трудных поисках. Часть 19
Начало: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18
В двадцатые годы Е. О. Любимов-Ланской захватил коллектив широким, эмоционально приподнятым, социально обостренным изображением революционного энтузиазма народа, первых трудовых подвигов строителей новой жизни, которое развертывалось в зрелищно броских, богатых массовыми сценами театральных представлениях. Теперь Ю. А. Завадский сосредоточил внимание творческого состава па поэтическом воспроизведении расцвета духовных сил советского человека в эпоху победившего социализма, его подлинной, высокой человечности, его моральной красоты. Смысл значительных жизненных, современных процессов Завадский стремился передать через тщательно рассмотренные судьбы немногих людей.
Завадский пришел в театр имени Моссовета в пору своей зрелости, как художник ясно выраженного психологического склада. Во время пребывания в Ростове он поставил немало эпических, монументальных спектаклей, но эти спектакли показали, что ему как режиссеру все же ближе жанр психологической интимной пьесы. Вместе с тем жизнь внесла корректив в само понимание художником задач психологического искусства. Завадский так представляет свой творческий путь: «...от самодовлеющей психологической глубины рисунка, от поисков своеобразных человеческих состояний, переживаний, от увлечения театром как самоцелью, если угодно — от утверждения, что любое искусство несет в себе подлинные элементы благородства и света и тем самым полезно и нужно советской действительности,— к пониманию более конкретного назначения искусства, к пониманию психологического искусства только как средства выявления больших социальных тем».
Подобно тому как лучшие постановки Любимова-Ланского, отмеченные печатью индивидуального своеобразия этого яркого, самобытного художника, определили в большой мере стиль, направление художественных поисков театра имени Моссовета на ранних этапах его существования, так поставленные впоследствии Завадским на той же сцене спектакли повлекли за собой заметное изменение того, что принято называть «творческим лицом» театра, изменение стилевых особенностей его искусства.
Приход в театр таких сложившихся, ярких художников, как В. П. Марецкая, Н. Д. Мордвинов, Б. Ю. Оленин, П. Й. Герага и другие, также не могло не повлечь за собой появление в искусстве театра новых оттенков и качеств. Ученики Завадского представляли весьма определенную актерскую школу в искусстве, отличительными чертами которой являлось непринужденное, гибкое владение, различными жанрами, богатое красками исполнительское мастерство, пристальное внимание к важнейшим законам искусства переживания. Некоторым из них, как, например, Н. Д. Мордвинову, был близок романтический, героический пафос ранних работ театра имени Моссовета. Героика, романтика нашли разнообразное развитие в исполнении им современных и классических ролей.
Напряженной творческой жизнью жил коллектив в сезон 1940/41 года. Шла работа над двумя постановками — «Трактирщицей» К. Гольдони (1940) и «Машенькой» А. Н. Афиногенова (1941). Репетиции чередовались с лекциями и беседами, которые проводил Завадский, ставивший оба спектакля. В практическое развитие положений, ВЫДВИНУТЫХ с беседах, превращалась работа над конкретными кусками пьес. В театре были организованы кабинеты слова и движения. Физический аппарат актеров надо было натренировать, чтобы он стал выразительным проводником мыслей, чувств изображаемых людей.
Учился весь коллектив, учился горячо, добросовестно, настойчиво. Глубокие реалистические основы искусства большинства актеров театра делали учебу не мучительной, а радостной и легкой. Основанная на практическом опыте многих актеров-реалистов, «система» Станиславского была внутренне близка такому органически правдивому художнику, как Ванин, близка она была актерской индивидуальности Любимова-Ланского. Но известной части актерского состава овладение его давалось с трудом, в частности молодежи, выросшей в театре в тридцатые годы — во время спада его творчества.
«Дистанция огромного размера» лежала между «Машенькой» и наиболее типичными работами театра прежних лет. Эго относится и к иному образному строю и к другим выразительным приемам, другому методу художественного осмысления жизни. Возможно, что еще годом раньше театр имени Моссовета и не принял бы такого рода произведение, а если бы и взялся за него, то вряд ли справился. Но теперь коллектив и хотел и чувствовал себя в силах ставить именно эту пьесу. Театр как бы с другой стороны искал новый путь к современности.
Продолжение: часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24