К новому. Часть 2

Начало: часть 1

Словно выключившись на время из действия, героиня выходит на авансцену и говорит о своей глубокой привязанности к товарищам — к санитарке Кате, душа которой похожа «на русское утро»; к казаху Бекпергену, чья чистейшая любовь кажется ей необычайным волшебством; к парторгу батальона Коробейничеву, доброму, простому человеку; к капитану Охотину, потомку лихих русских ямщиков, часто столь же увлекающемуся и нерассудительному, как его предки. В словах героини ясно звучат авторские интонации, слышится восхищение самого Светлова людьми, которых он знал, которым посвятил свою пьесу. Лирический взволнованный голос автора, звучащий в стихотворных кусках текста, в песнях, словно комментирует события пьесы, обобщает философский смысл того или иного эпизода.
Отдельные образы пьес Светлова выглядят эскизными. В них есть некая недоговоренность, их очертания словно растворяются в общей поэтической, лирической атмосфере, окутывающей действие и людей. Но если врозь они кажутся незавершенными, то вместе составляют удивительно законченный, цельный коллективный образ — комсомольской юности в «Сказке» и «Двадцать лет спустя», боевой части, сплоченной дисциплиной, дружбой и единой патриотической идеей в «Бранденбургских воротах». Единство пьесам Светлова придает именно тот проникновенный лиризм, которым согреты все образы действующих лиц. Любопытное свойство драматургии Светлова заключается в том, чго йвтор явно не стремится к предельному обострению драматических конфликтов — он довольствуется порой мимолетными столкновениями, он не добивается открытых поединков между героями, ему иногда достаточно бывает простого сопоставления персонажей, — но во всех этих случаях драматизм усиливается поэзией, ситуация освещается патетической, взволнованной мыслью. Постепенно драма в целом приобретает общее лирическое звучание. Вот почему Светлов всегда возражает против попыток ограничиться при постановке его пьес «кусочками лирики». Предостерегая театры от ошибок при постановке его пьес, Светлов писал: «Очень плохо, когда режиссер ставит себе задачу: «Вот такой-то кусок я сделаю лирическим». Если лирика «кусочками» входит в постановку, она всегда сентиментальна и фальшива. Зритель должен ощущать поэзию спектакля в целом, а не «куски» лирики. Лирика — результат, а не метод».
Театр имени Моссовета пробовал найти на материале данной пьесы новые средства сценической выразительности, новые пути поэтическою осмысления действительности. Поэтичны были многие работы коллектива последних лет. Но поэтичность спектакля «Бранденбургскис ворота» была качественно иной.
Лирическим камертоном спектакля являлась его четвертая картина. Чистое весеннее небо. На этом фоне — верхушки деревьев и двух телеграфных столбов. Взобравшись на столбы, бойцы налаживают прерванную связь. Их фигуры расплываются в легкой дымке, поднимающейся над лесом. Бойцы работают спокойно, уверенно и деловито. И так же деловито переговариваются между собой, обсуждая последние батальонные происшествия. Тема разговора сама по себе несущественна, сцена невелика по тексту, в ней фактически ничего не происходит. Но потому ли, что так спокойно, уверенно звучали голоса бойцов и привычно, ловко работали их руки, потому ли, что лукавый народный юмор нет-нет да и проскальзывал в их простой, неторопливой речи, или потому, что так ясно было светлое весеннее небо вокруг, — но эта короткая сцена становилась вдруг очень важной и значительной. Настроение собранности, затаенной взволнованности и внешнего покоя перед боем тонко, выразительно передавал здесь театр. Ставя «Брандепбургские ворота», Ю. А. Завадский и М. П. Чистяков по-новому оцепили значение верно найденной атмосферы сценического действия.
Поэтический образ спектакля складывался из многих элементов. Режиссура и художник А. Д. Гончаров нашли удачный постановочный прием, обусловливающий единство, стройность, музыкальность действия. Легкие занавесы-«ветерки», как их называли в театре, набегали друг на друга в промежутках между эпизодами, а затем вновь разлетались, исчезая в кулисах. За ними появлялись задумчивые и нежные пейзажи, условно, лаконично изображающие картины ранней северной весны. Занавесы-«ветерки» двигались в разном ритме, то замедленном, печальном, то, напротив, порывистом и резком, словно сопереживая с героями, передавая ритм их чувств, взволнованно откликаясь на их удачи и огорчения. Естественно и органично осуществлялся переход одного эпизода в другой, образуя общее художественное целое. Так же органично сменялись в спектакле обычный прозаический текст, песни и чтение стихов.

Продолжение: часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27, часть 28, часть 29