К новому. Часть 12

Начало: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11

А рядом в остро сатирической гротесковой манере исполнял Н. Д. Мордвинов роль второго секретаря райкома Костюшина. Подчеркнуто преувеличенно, комедийно изобразил актер излюбленные методы работы Костюшина — штурмовщину, нажим, искусственное напряжение сил. В мохнатом меховом полушубке, в высоких меховых унтах, со встрепанной кудлатой головой, мечущийся по своему нетопленному кабинету, Костюшин — Мордвинов словно олицетворял собой неорганизованность, ретивую, но беспорядочную деятельность. Беда Костюшина заключалась в том, что ему не хватало культуры, что он отстал от жизни, от быстрого развития страны, оторвался от людей, окружающих его. Роль открыла новую сторону в богатом творческом даровании актера — склонность к острому, беспощадному обличению недостатков в современной действительности.
Однако, касаясь важных жизненных явлений, пьеса не раскрывала их основного смысла. С поразительной быстротой протекало в заключительных эпизодах восстановление хозяйства колхоза «Вперед».
Рецензент «Правды» П. Кузнецов писал об образе первого секретаря райкома Телегина: «Не удался театру центральный образ пьесы — Телегин. Играющий его актер М. Названов не раскрывает глубокой внутренней жизни своего героя. Он играет равнодушно, как бы не проникаясь заботами и тревогами своего героя. Образ становится поэтому холодным, неживым». В неудаче были повинны в равной степени актер и автор. В событиях, изображенных на сцене, в атмосфере спектакля, несмотря на жизненность, достоверность частных зарисовок, не чувствовалось подлинного, большого дыхания жизни с ее реальными, новыми сложностями и новыми победами народа.
Вскоре после «Обиды» театр показал премьеру пьесы А. Штейна «Закон чести» (1948). Противопоставляя подготовленный им вместе с И. С. Вульф спектакль «Закон чести» постановке той же пьесы в Театре драмы, осуществленной с публицистической обостренностью характеристик, плакатной подчеркнутостью, Завадский говорил о специальной работе, которую проделал коллектив театра имени Моссовета с авторами пьесы: «Чем были вызваны текстовые изменения? Что нового они внесли, скажем, по сравнению с вариантом пьесы, который идет в Театре драмы? Они были вызваны стремлением театра создать психологически точный спектакль. Можно задать вопрос: не был ли здесь театром допущен крен? Не отодвинулось ли из-за психологической углубленности трактовки отдельных действующих лиц для какой-то группы зрителей на второй план самое главное в пьесе? Самое предположение мне кажется спорным. Режиссерский штаб театра много раз проверял зрительскую реакцию и непосредственно на спектакле, и в беседах со зрителями, и на конференциях, проведенных на предприятиях и в научных институтах Москвы, и убедился, что зрителям психологическая правда характеристик помогает уяснить идейное содержание пьесы. Верно прочерченная линия душевных событий нисколько не снижает интереса к основной теме борьбы за первородство русской науки, за достоинство, честь и славу русского ученого, за истинный патриотизм в советской науке».
В постановке пьесы театром имени Моссовета было немало проникновенно, тонко сыгранных сцен. В образе академика Верейского Н. Д. Мордвинов горячо раскрывал глубокую влюбленность советских ученых в свой труд, их преданность Родине. Сила искренних, драматических переживаний Добротворского захватывала зрителей в сцене перед судом чести, в которой Р. Я. Плятт правдиво передавал смятение чувств героя, бессильного разобраться в происходящем. Но психологически насыщенная, темпераментная игра актеров в то же самое время еще отчетливее обнаруживала однотонность идейных тезисов пьесы, ложность ряда ее ситуаций. В пьесе отразились неверные тенденции к изоляции советской науки от мировой, советских ученых от их зарубежных коллег. Это было связано со схематичным, иллюстративным изображением автором жизни. На сцене театра имени Моссовета в спектакле «Закон чести» также действовало немало образов-схем, не живущих самостоятельной художественной жизнью, а лишь иллюстрирующих то или иное положение пьесы, К таким персонажам можно было причислить дочь Верейского Ольгу, ее мужа Николая, жену Добротворского Татьяну Петровну, секретаря партбюро экспериментального института Керимова и других.
 

Продолжение: часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27, часть 28, часть 29