К новому. Часть 16
Начало: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15
В. Н. Билль-Белоцерковский проделал дополнительную работу над пьесой, прежде чем вновь се отдать в театр. Он развил тему напряженности международной обстановки, в которой развертываются события пьесы, в годы, когда, взяв в клещи молодую Советскую республику, американские, английские и французские империалисты готовились к ее разделу, к зверскому истреблению советских людей. Автор углубил роль Раевича, освободив ее от элементов мелодраматичности в последних эпизодах, ввел в пьесу образ женщины редактора, которая появляется в сиене в казарме и страстным, умным словом пропагандиста предотвращает готовый вспыхнуть мятеж. Из «Луны слева» в «Шторм» был перенесен колоритно написанный эпизод допроса Маньки-спекулянтки.
Не все изменения пошли на пользу произведению, воспринимавшемуся в свое время как подлинный, выхваченный из жизни документ. Вновь введенные темы и образы, в первую очередь эпизод с Манькой, нарушили идейную и художественную цельность пьесы. Склонность к приглаживанию страстного, шероховатого, порой грубоватого и резкого художественного языка произведения есть и в новой постановке «Шторма» театром имени Моссовета.
Созданный Р. Я. Пляттом образ Раевича стал лучшей актерской удачей постановки по силе проникновения в изображенную драматургом действительность, по точности и завершенности формы. Сутуловатый, высокий старик с непокрытой седой головой, нервным, подвижным лицом, одетый, несмотря на зимнюю стужу, в легкое осеннее пальто, Раевич—Плятт всем своим обликом и поведением передавал живое дыхание трудных, героических дней гражданской войны. Порывистый, охваченный неистовым гневом, появлялся он в первой картине в укоме, потрясая пачкой иностранных буржуазных газет, содержащих резкие выпады против Советской России. Свое понимание роли актер передал с тонкостью, психологической глубиной, недоступными первой постановке театра.
Опытным организатором, спокойно, деловито осуществляющим руководство жизнью городка, играет П. И. Герата председателя укома. Он значительно старше первого предукома — А. Н. Андреева, внешне более подтянут и солиден. На нем темно-синяя гимнастерка, высокие сапоги. В тяжеловатом взгляде из-под насупленных бровей чувствуются сила, выносливость, упорство. Большую волю, убежденность партийного организатора увидел в роли предукома актер. Рядом с таким председателем Братишка — Г. А. Слабиняк выглядит особенно юным. Отсюда — нотка его сыновнего отношения к председателю, а также грубоватая, отеческая ласка в обращении председателя с Братишкой. Круглолицый, ясноглазый, курносый матрос Виленчук в исполнении Слабиняка по-настоящему народен, полон буйной силы, жизнерадостности. В нем живет неистовая увлеченность, азарт, самозабвенная отдача всего себя делу революции.
Живая связь с премьерой 1925 года ощущалась в новом спектакле в исполнении старейшими актерами театра ряда ролей пьесы: так А. М. Калннпев выступил в той же, что и прежде, роли лектора, М. Н. Розен-Санин вновь сыграл Ибрагимова, Н. Г. Чиндорин — продразверстнИка. С необычайной бытовой, исторической достоверностью исполнил Чиндорин роль полуграмотного продразверстника, «нутром» безошибочно чувствующего врага. В эпизодической роли Ибрагимова Розен-Санин создал острый образ яростно ненавидящего Советскую власть, злобного, мстительного, коварного врага.
Если бы даже театр имени Моссовета захотел восстановить во всей точности стиль первой постановки — ее подчеркнутую обыденность, почти натуралистическую близость фактам, жаркий, словно опаленный грозовой бурей революционных дней романтический пафос и обнаженные, резкие, как плакат, социальные характеристики персонажен, — он вряд ли смог бы это сделать. Но коллектив и не хотел возвращаться вспять, он искал новое художественное решение пьесы.
Торжественно, приподнято начало спектакля, его зрелищно-музыкальная увертюра: серые облака, стремительно несущиеся по горизонту, энергичные, патетические аккорды музыки, алый стяг, нависающий над сиеной, и такие же алые буквы — «Вся власть Советам!» — которые вырисовываются на фоне летящих облаков... Первая постановка «Шторма» активно воевала с театральностью, выражающей себя через обилие красок, музыки, света, через броские и нарядные формы. Новая постановка, напротив, прибегла к некоторым из этих приемов для раскрытия содержания пьесы. Театрализация, приподнятость в той или иной дозе чувствуются в решении почти каждой сцены, почти каждого персонажа.
Суровый героический пафос пьесы стал внешне более величавым и патетичным в новой работе театра. Жанровые, комедийные эпизоды приобрели большую художественную завершенность и в то же время стали несколько разобщенными.
Продолжение: часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27, часть 28, часть 29