К новому. Часть 25
Начало: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24
Повесть Галины Николаевой заметно пострадала при перенесении ее на сцепу. Своеобразный стиль писательницы, ведущей рассказ как бы одновременно от своего лица и от лица своего случайного спутника главного инженера Журавинской МТС Алексея Чаликова, утратил ряд своих важных особенностей и черт.
Несмотря на это, в спектакле чувствовалось дыхание большой современной жизни. В нем был создан значительный своим содержанием характер главного агронома МТС, юной Насти Ковшовой. В спектакле «Первая весна» театр вновь приступил к поискам поэтических форм художественного отражения советской действительности.
...Тоненькая девушка в детской вязаной шапке, в лыжных штанах с рюкзаком в руке сошла с поезда на маленьком степном полустанке. У нее было самое серьезное, решительное выражение лица, совсем не идущее к смешным бантикам в косичках, по-школьному аккуратно уложенных на затылке. Кто она? Зачем приехала? Как дальше развернутся события? С интересом устремились на приехавшую глаза встретивших ее представителей Журавинской МТС., а также всего зрительного зала. Раздумчиво, с искренним лирическим волнением за судьбу главного агронома Насти Ковшовой Г. Николаева писала о ней: «А может быть, это и есть та самая русская женщина, тот самый русский характер, безбоязненный да бескорыстный: в чувствах беззаветный, в работе удалой и безотказный, на вид простоватый и смирный, на деле отважный, благородный и к себе беспощадный? Тот самый русский характер, которому что широко — то и по плечу, что трудно — то и посильно, что высоко — то и по росту!».
Настя Ковшова в исполнении молодой актрисы, выпускницы школы-студии Художественного театра Тамары Черновой напоминала Машеньку Марецкой чистотой, прозрачностью внутреннего, психологического рисунка образа, непосредственностью и серьезностью игры, прямотой, принципиальностью самого характера героини. Общее заключалось в душевном, теплом отношении исполнительниц к своим героиням, а также в выборе определенных, сходных приемов художественной выразительности. Но родная сестра Маши — Марецкой Настя — Т. А. Чернова вышла на сцену заметно повзрослевшей. Жизнь поставила ее перед необходимостью решать важные государственные задачи.
По своей воле, подчиняясь велению сердца, оставила она уютную московскую квартиру и отправилась одна в незнакомые степные просторы. Настойчиво, упрямо, самоотверженно вступила она в борьбу с руководством МТС, перевернув всю работу, направив ее на новый лад. Зрители видели Настю — Чернову то растерянной и тихой, то дерзкой и вызывающей, то задорно смешливой, то горестной, печальной, но неизменно упорной, решительной, не сдающей своих позиций. Часами, днями бродила она па полям, «жужжала» как муха над ухом дикретора МТС, а в критический момент, не раздумывая, легла плашмя на землю перед плохо отремонтированными тракторами, не давая им выйти в поле. В основе упорства Насти лежало чувство огромной ответственности перед людьми, чувство глубокой боли за те неполадки, за те беды в жизни колхозников, которые она увидела, приехав в МТС. И .в этом состояло важное современное значение образа.
В спектакле говорилось о том, что занимало, заботило в это время всю страну,— о необходимости немедленного крутого подъема сельского хозяйства. На сцене велись прозаические, деловые споры о клевере, о кукурузе. Но художественный язык театра Моссовета не становился при этом ни прозаичным, ни натуралистичным. Театр рассказывал о Журавинской МТС поэтически приподнято, лирически увлеченно. В прологе на фоне светлого занавеса, специально сделанного для этой постановки, появлялся Алексей Маликов — А. А. Консовский и, обращаясь в зрительный зал с душевным рассказом о своеобразной прелести степей, начинал спектакль. В перерыве между картинами на авансцене появлялась Настя — Чернова. Под музыку, улыбаясь каким-то своим мыслям пли попросту весне, наступившей, как и повсюду, во вверенной ей МТС, проходила она перед занавесом, напевая одновременно грустную и веселую песенку, раскрываясь перед зрителями с новой, неожиданной и очень важной стороны.
Наивно-детское, комедийное и серьезное, патетическое жило в образе главной героини спектакля. С бледным, почти трагическим лицом стояла Настя — Чернова перед секретарем обкома Сергеем Сергеевичем, которого играл П. И. Герата. Ее губы были сурово сжаты и злые п одновременно молящие глаза смотрели прямо на него. Требовательно протягивала она ему маленькую бутылочку с желтоватой, мутной жидкостью-болтушкой, которой вдова-колхозница поит ребенка. Вот результат бескормицы скота. Больше терпеть нельзя! Действовать надо немедля, надо ломать старые, не оправдавшие себя планы, принимать срочные меры.