Любимов. Таганка. Век XXI. (Часть 2)
ХРОНИКИ
Свободная композиция и постановка: ЮРИЙ ЛЮБИМОВ
Перевод: Борис Пастернак, Елена Бирукова, Анна Радлова, Михаил Лозинский
Художник: Андрис Фрейбергс (Латвия)
Композитор: Владимир Мартынов
Художник по костюмам: Кристине Пастернака (Латвия)
Музыкальное сопровождение: Александр Суетин – солист Московской Государственной Академической филармонии
Ассистент режиссера по сценическому движению: Андрей Меланьин – солист Главного Театра
В спектакле используется английская лютневая музыка XVI века
Премьера спектакля «Хроники» состоялась 6 февраля 2000 года.
Композитор – Владимир Мартынов.
Художник – Андрис Фрейбергс.
Спектакль поставлен по пьесам Шекспира «Ричард II», «Генрих IV», «Генрих VI», «Ричард III». На сцене многоярусный станок, который сооружен из вертикальных и горизонтальных штанг. Он подобен снаряду для гимнастики или игр. Два вида игр и разыгрываются здесь: «игры», связанные с захватом и удержанием власти, и собственно театральная игра. Перед станком три экрана, на которых, как в теневом театре, возникают отдельные фрагменты действия, акцентируя их. Сцена соединена с залом несколькими ступенями, которые могут подниматься до ее уровня, создавая с ней общую плоскость. Справа висит лопата. Ею время от времени поигрывает шут, покачивая, как маятник. В конце спектакля она становится инструментом для завоевания трона.
С выходом шута (его играет Владислав Маленко) в начале спектакля вступает тема театра, которая по ходу действия порой становится частью более общей темы – искусства. Шут поднимается из зала с фонарем, подхватывает стоящий на авансцене светильник и уносит его, будто доводя игровую площадку до окончательной готовности. При этом в сценическом пространстве плывут тени, создавая эффект его таинственного оживания.
Затем тему подхватывает Герольд, которого играет актриса, а не актер, причем этот факт явлен зрителю, никак не маскируется. И уже потому перед нами не только персонаж, но и его исполнитель, то есть театр предстает здесь непосредственно. Герольд вводит зрителей в курс дела. Предлагает вообразить, что перед ними – поля сражений, соответствующие персоны и т. д. В этом, кажется, необходимости нет. Ведь зритель уже понял, что сценографическая установка – одна на весь спектакль, и места действия будут конкретизироваться в процессе действия. Но в таком обращении утверждается открытость сценической игры. А значит, тема театра продолжается и в нем. И как пронзительно! Ведь сообщение Герольда – торжественный, мощный и по сути самоценный вокальный номер. Это красивый, демонстративно театральный эпизод, мастерски исполняемый Ларисой Масловой. Подобные предварения отдельных сцен составляют в спектакле особый лейтмотив.
Второй лейтмотив, связанный с темой искусства, ведет музыка. Почти постоянно на сценической площадке, справа от многоярусной конструкции, музыкант играет на лютне. Звучит английская лютневая музыка XVI века. Дело тут не только в соответствии времени создания музыки и времени написания шекспировских трагедий. Высокопрофессиональное исполнение Александром Суетиным красивой и не вполне привычной для современного уха старинной музыки на старинном инструменте создает ощущение далекой, по
чти ирреальной гармонии. Особенно – по контрасту с происходящими на сцене играми без правил, которые ведутся вокруг трона. Время от времени соло лютни переходит в изысканный дуэт лютни и окарины, на которой играет Анастасия Колпикова.
Кроме того, названную тему ведут блистательные игры на верхнем ярусе сценографического станка. В них заняты актеры, не участвующие в данный момент в действии, которое развертывается на нижнем ярусе и собственно на сценической площадке. Подобно заправским циркачам, они творят настоящие чудеса эквилибристики. Почти под колосниками, держась за горизонтальную штангу, совершают невообразимые кульбиты, танцуют, «бегают» вверх ногами... Отменно правят свое дело, чтобы ни происходило там, где ломают копья в борьбе за власть. Их мастерство самоценно. И в этом смысле их «партия» развивается самостоятельно, параллельно окружающим их сценическим событиям. Но кроме того в их пластике то и дело видятся непрямые, но отчетливые сопряжения с тем, что совершается «внизу». Переживания, комментарии, а порой и предчувствие происходящего там. Эти игры эквилибристов длятся почти непрерывно по ходу действия, составляя еще один сквозной лейтмотив.
Надо сказать, что спектакль весьма сложен для исполнения, требует высокой техники не только от «эквилибристов», но от всех актеров. И выделяется этим даже среди таганковских постановок. Во всяком случае – по зрительскому ощущению. Режиссер будто проверяет и с гордостью демонстрирует возможности своей труппы. Особенно – ее младшей по возрасту части. Но не только ее. Например, рядом с молодыми актерами в «театре под колосниками», о котором только что говорилось, на равных занят и ветеран Таганки Дмитрий Межевич, чему в первое мгновение просто невозможно поверить.
И, наконец, тема театра постоянно звучит на протяжении спектакля, как всегда на Таганке, благодаря самому способу игры любимовского актера. При таком способе игры актер не перевоплощается, а постоянно сосуществует с персонажем, которого он создает, оказываясь наряду с ним полноправным героем спектакля. Так сама игра актером роли, другими словами – театр как таковой, непрерывно является еще одним постоянным объектом зрительского внимания, равноправным с действием, в котором участвуют персонажи.
Другая тема спектакля – тема власти. Она вступает сразу после начала действия шутом. В задней стене прорублены две двери. И через них, буквально с улицы, которая видна зрителю, входит хор-народ, многократно скандируя «Да здравствует король!». А с 
объявлением Герольда о том, что перед нами тронный зал, тема обнаруживается в начавшихся схватках за обладание короной.
В первом же эпизоде король Ричард II – его играет Александр Трофимов – вызывает столкнувшихся в придворных интригах Болингброка (Всеволод Соболев или Виталий Шаповалов) и Норфолка (Сергей Савченко). Он предлагает решить проблему в бою. За поединком внимательно следит народ. Толпа мечется то в сторону одного, то в сторону другого. Впрочем, это для народа лишь зрелище. Он не болеет ни за одного, ни за другого. А по ходу спектакля неоднократно повторяет возгласы «Да здравствует король!», заученно приветствуя всякого очередного правителя. Или с готовностью хором запевает песню, сопровождающую следующий кровавый поход за властью.
Так складывается лейтмотив, связанный с хором-народом. Народ играет роль, на которую его назначают и которую он с готовностью принимает, являясь необходимым участником околовластных игр. Частью этого лейтмотива становятся и выступления персонажа по имени Молва в исполнении Д. Межевича. Молва обычно кувыркается под колосниками, играя с длинным бумажным языком, который при надувании удлиняется. И время от времени там, или спустившись на сценическую площадку, комментирует происходящее, зачастую в вокальной форме, аккомпанируя себе то на одном, то другом музыкальном инструменте. Озвучивает, кем слывут среди народа короли.
Рассудив противников и объявив решение относительно их дальнейшей судьбы, король удаляется. Однако мир в королевстве не наступает. Об этом свидетельствует воинственная песня, призывающая изрубить друг друга, которую подхватывают все, находящиеся в сценическом пространстве. На авансцене – Болингброк. Это его «ребята» поют. И к Болингброку еще и еще спешат его сторонники. В частности, к его стопам спрыгивает один из эквилибристов – теперь он уже Гарри Перси (Александр Лырчиков или Тимур Савин). В интригу включается Герцог Йорк (Лев Штейнрайх).
Все эти события сопровождает вездесущий шут. Он то предлагает свою лопату в качестве меча, на котором король приказывает противникам клясться, то с факелом в руке возглавляет поющих. Или вдруг поднимет свой колпак то над головой Болингброка, то над головой герцога Йорка, которые сговариваются между собой, – уравнивая шутов и толпящихся у трона.
Появившийся Ричард, фактически уже не король, медленно идет по проходу зрительного зала вдоль сцены. Зеркало сцены в этот момент закрыто частой сеткой, по которой постукивают ладошки стоящих за ней людей. В пространстве сцены темно. Вибрирующая и звучащая сетка, будто лондонская морось, аккомпанирует печальным рассуждениям Ричарда и отделяет его от его бывших подданных.
Он пытается вглядываться в лица за сеткой, вспоминая тех, кто когда-то приветствовал его. Потом требует корону. Сетка приподнимается. Возникает странная игра с короной, роль которой играет кастрюля. Кастрюля оказывается одновременно в руках и Ричарда, и Болингброка. Видя приближающийся конец, Ричард смотрит в карманное зеркальце. Почти не верит, что именно это лицо, которое он там видит, сзывало когда-то под кров гостеприимный тысячи людей, и бросает зеркало.
Герольд объявляет о конце царствования Ричарда II и начале царствования Генриха IV. Ричард, опять отделенный сеткой, продолжает свои горестные размышления. На этот раз по сетке, как по тюремной решетке, резко бьет Лорд-маршал (Сергей Подколзин), находящийся по ту сторону, на сценической площадке. И вдруг, будто услышав музыку, Ричард призывает держать ее строй, поскольку «музыка нестройная несносна», А потом и вовсе приказывает: «Не надо больше музыки!». Но его никто не слышит. Сзади на троне уже Генрих IV (Виталий Шаповалов). Сетка поднимается, и Ричарда уволакивают под трон (троном служит специальная выгородка в нижнем ярусе сценографической конструкции) – и дальше, в темноту. А новоиспеченный король Генрих IV объявляет траур по прежнему королю.
Так завершается первая вариация темы, которую ведут рвущиеся к короне или носящие ее. Параллельно ей развивается тема театра, тема искусства. Ее представляют актеры – мастера, виртуозно владеющие своим делом.
Герои и сами темы отчетливо противопоставлены друг другу. С одной стороны – художник как творец прекрасного. С другой – функционирование во власти, где мечты о музыке и гармонии излишни.