Из воспоминаний первого зрителя (П. Марков, книга "Театр Сатиры"), Часть 1

Театр сатиры принадлежит к счастливым театрам. Он неизменно сохранял любовь зрителя. Он менял художественный облик, репертуарную линию, но никогда не разрывал теснейшую, непосредственную связь с жизнью, в особенности с ее злобой дня, ибо, утеряв это свое привлекательное свойство, он изменил бы своему коренному назначению. Один из самых гибких театральных коллективов, он послушно откликается — с большим или меньшим успехом — на зов жизни, и радость жизни составляет зерно его творчества. И как бы ни менялся его коллектив, какая-то особая атмосфера лукавой насмешки, хитрого розыгрыша, умной иронии сохранялась в его основе. В театр шли охотно, порою сердясь за обманутые ожидания и доброжелательно забывая о них при первой же его победе. Я был свидетелем всего сценического пути театра, и в моей благодарной памяти возникают отдельные его этапы. Путь этот, однако, оказался сложным. Театр далеко не сразу пришел к осуществлению основной своей цели.
Я всегда любил талантливость его труппы, ее непосредственную общительность с залом, ее поистине неиссякаемую жизнерадостность. Первое поколение актеров Театра сатиры обладало особым даром конденсирования какой-либо одной черты, на которой они намеревались сосредоточить внимание зрительного зала. Это вовсе не означало, что они предавали забвению остальные черты образа — отнюдь нет, греха прямолинейности за ними не водилось. Такова была манера исполнения. Если к этому прибавить заражавшее зрителя обаятельное импровизационное начало, то будет понятен тот оглушительный успех, который сопровождал, например, обозрение «Москва с точки зрения», поставленное умным, скептическим и многоопытным мастером этих дел Давидом Гутманом и написанное при ближайшем участии такого мастера слова, как только начинавший тогда свой путь Николай Эрдман. Конечно, в этом озорном, темпераментном, несшемся в отличном ритме спектакле многое было от эстрады, и претендовать на истинное сатирическое звучание спектакль не мог, да он и не претендовал на это. Но эти сценки— то пародийные, то жанровые — наполняла острая наблюдательность, и на сцену вместе с ликующим мастерством проникала сегодняшняя, сиюминутная жизнь, отраженная в кратких эпизодах.
Создатели обозрения решительно отказались от подражания западному ревю с его баснословной роскошью, господством рекламы; оно — это ревю — уже полностью утратило общественные цели и переходило в ослепительный по роскоши мюзик-холл.
Однако новое обозрение не ставило себе и серьезных, подлинно сатирических задач, оно довольствовалось задачей в то время немаловажной — иронического освещения мелочей быта, житейских невзгод, литературных споров. Тут-то и пригодились особые качества труппы. Вспомним, что сценическое искусство во многом переживало еще эпоху первоначального накопления материала. И авторы обозрения и актеры театра обладали, как я уже сказал, острой наблюдательностью и умением зафиксировать увиденное в пародийной форме.
Именно умением придать спектаклю острый ритм, не заботясь о кричащей новизне формы, обладал и Гутман — режиссер, умело владевший сценическими трюками. Спектакль «Москва с точки зрения» надолго определил будущее театра. Москва признала Театр сатиры своим театром. Обозрение стало, по существу, ведущим жанром театра. Многочисленные небольшие пьески и пародии в своей основе оставались теми же обозрениями, поставленными легко и без особого театрального новаторства, — в том полуконструктивистском, полутрадиционном стиле, который господствовал тогда во многих театрах. Спектакли оставались легкими, быстрыми, и Курихин, Милютина, Кара-Дмитриев с их зажигательным темпераментом надолго закрепились в качестве любимцев московской, да и не только московской, публики. Обозрение и пародия стали основной репертуарной линией театра. Актеры чувствовали себя в них удобно, и все больше вырабатывали особую сценическую технику, позволявшую с юмором играть сгущенные бытовые сценки и стать настоящими мастерами этого жанра. Но ни одно из последующих обозрений не повторило успеха спектакля «Москва с точки зрения». Новые пьески не вносили, по существу, ничего нового, а театру предъявлялись все возраставшие требования; постепенно даже его защитники делались сторонниками решительного перехода к иному репертуару и иным сценическим формам, сторонниками повышения общего уровня сценической культуры. Первый период — становление театра — был изжит полностью.
Господство обозрения сменилось господством комедии и водевиля. Любовь зрителя надолго завоевал союз Н. М. Горчакова и В. В. Шкваркина. Мы уже несправедливо забыли обаяние Шкваркина — создателя современного, советского русского водевиля во всем прекрасном значении этого благодарного жанра.
 

Продолжение: часть 2