Трудное имя (А. Анастасьев, книга "Театр Сатиры")
По-разному называются театры. Хорошо именоваться Малым или Художественным — в этих названиях есть нечто легендарное, проверенное историей. Когда на афише значится имя великого художника — тоже спокойно. Нейтральные названия, видимо, отживают свой век: недаром Театр драмы и комедии чаще называют Театром на Таганке, а Московский драматический — Театром на Малой Бронной. Есть в Москве театр, в названии которого резко и определенно заявлена его эстетическая программа: Театр сатиры. И это ко многому обязывает. Особенно если иметь в виду, что на пути современного сатирического искусства немало трудностей, что природа его претерпевает определенные изменения.
Каждому театру нужна своя драматургия, Театру сатиры — тоже. И мы хорошо помним, что взлет этого театра связан с сатирическими комедиями Маяковского, что многое дала ему и зрителям встреча с Назымом Хикметом. Была, есть и будет в Театре сатиры классика: «На всякого мудреца довольно простоты», «Доходное место», «Ревизор». Мне кажется, что сейчас творческие поиски Театра сатиры крепко связаны с драматургией Андрея Макаёнка. Надо отдать должное чуткости и энергии коллектива и его руководителя В. Н. Плучека в поисках репертуара для театра.
Порой слышатся огорченные голоса по поводу того, что нынешний Театр сатиры, по сути дела, мало отвечает своему названию, что он отказался от традиций своего прародителя — Теревсата. Что ж, доля правды в этих суждениях есть — резкий броский сатирический плакат перестал быть его главным художественным средством. Когда-то, критикуя одну сатирическую комедию, Н. Ф. Погодин назвал свою статью «Сатира акварелью». Надо признать, что это определение можно отнести ко многим спектаклям нынешнего Театра сатиры.
Однако опыт Театра сатиры говорит и о другом: сатирическое искусство на его сцене обогащается новыми красками, находит новые связи с другими видами сценического творчества. Неожиданно, но плодотворно сатира породнилась с психологическим искусством. Самая дерзкая гипербола, сатирическое заострение неотрывны здесь от внутренней, духовной правды образа. На этом, видимо, сошлись, сроднились режиссеры и актеры Театра сатиры.
Кажется, предела сатирического заострения достигает сцена «красной свадьбы» в «Клопе» Маяковского: все здесь гиперболично, невероятно! Однако в фантасмагории, венчающейся символическим пожаром, ощутима подлинная безусловная правда, сценическая картина вызывает безудержный смех и — неожиданно — боль, оторопь. И вот что удивительно: дерзкая фантазия режиссеров, невероятность происходящего на сцене находятся в полном согласии с внутренне оправданным поведением каждого лица. Ведь Тусузов в роли бессловесного Гостя, о котором так много писали, вовсе не живописное пятно в общей картине — это символ, тип.
В ряду самых высоких образцов сатирического искусства стоит, по-моему, Боксер Папанова в «Дамокловом мече» Назыма Хикмета. Здесь уничтожающая сатира восходит к широчайшему обобщению. Контрастность интонаций, странная, «неправильная» речь актера делают это лицо словно бы ирреальным, а вместе с тем правдивым и психологически глубоким: неожиданно в сатирической маске мы узнаем нечто человеческое, слышим в голосе Боксера щемящую ноту.
Одна из особенностей сатирической комедии на нынешнем этапе состоит в том, что в ней все чаще появляются герои, которых мы называем положительными. Это вовсе не обязательно, как думают иные теоретики, но это есть, это реальность. И, видимо, нет ничего труднее, чем, не нарушая законов жанра, сыграть такую роль в сатирическом спектакле. Театр сатиры ищет и находит верные пути решения этой сложной художественной задачи. Лучший пример тому — недавняя превосходная работа Менглета в роли председателя колхоза Каравая в комедии «Таблетку под язык» Макаёнка: Каравай вполне достоверен, и вместе с тем сквозь психологически точный и богатый образ проглядывает ироничный и умный взгляд самого актера, его отношение к тому, что требует осмеяния и обличения.
Сплав сатиры и психологизма. Может быть, здесь и пролегает главное русло Театра сатиры, возглавляемого В. Н. Плучеком. Труппа Театра сатиры очень талантлива. Это действительно эстетически близкие художники, говорящие на одном языке. «В нащем театре выросла плеяда талантливых актеров, — говорит Плучек. — Пройдя школу сатиры Маяковского, советской драматургии, отечественной и западной классики, они сочетают в своем творчестве психологическую правду с приемами гротеска и эксцентриады. Отрицая, наши актеры помогают зрителям «смеясь, расставаться со своим прошлым» и утверждают светлые идеалы нового».
Тогда понятен широкий диапазон репертуара театра — от «Бани» и «Клопа» до «Интервенции» и «У времени в плену». И было бы неверно требовать сокращения этого диапазона в угоду названию театра. Наоборот — надо пожелать театру в день его пятидесятилетия накапливать сатирическую энергию, шире привлекать современных драматургов, смелее обращаться к классическому арсеналу драматической сатиры. Не будем все-таки забывать: Театр сатиры у нас один.
