Лев Аннинский. "30 ЛЕТ ВЗАИМНОСТИ" (Часть 3)
Ранее: Часть 2
Все это вместе: белизна и голубизна стен, теплая золотистая фактура дерева, общий обволакивающий свет, сама круговая архитектура зала, обнимающего сцену и сценой пронизанного,— уже музыка «сферы»: музыка контакта и взаимодействия. Общая идея театра в формулировке Екатерины Еланской: - Мы отвергаем принцип театра-куба со снятой стенкой и подглядыванием - мы утверждаем принцип сферы общения. Актер - рядом. Вот он, в проходе, на лестнице, в полутора шагах.
Видны малейшие нюансы его мимики. Он может не форсировать ни голоса, ни жеста - все и так «на ладони». Действие пульсирует, как кровь в прозрачных сосудах, и сердце этой системы - центральная площадка - тоже «на ладони»: без декораций, без бутафории, почти без костюмирования (или с костюмированием «набекрень») - все зависит от игры актеров, и не от того, насколько они «обманут» зрителя, сокрывшись в «облике героя», а, напротив, от того, как они выйдут из этого условного облика к зрителю в качестве безусловных собеседников, или, как было сказано выше, все зависит от того «пространства», которое актеры сумеют наэлектризовать собой.
Из мира «вещей» действие поднимается в «ауру душ». Воздух студийности... Характерный для «Сферы» ход: от общего карнавального, захватывающего всех, хорового, хороводного кружения - к певучей тоске выпадающей из хора души - и обратно в общее спасительное кружение. Окликнуть эту душу. Или увлечь, закрух всех - вот два выхода для этой энергии... Мне не хочется сегодня воскрешать далее те мои построения, доказывая, что и к тридцати годам театр «Сфера» не изменил принципу, - при таком подходе за «неизменностью портрета» может потеряться дальнейшая многоцветная история «Сферы», её обновляющийся диалог с окружающей реальностью... благо, с середины этого тридцатилетнего срока я взял за правило записывать впечатления от спектаклей по свежему следу.
Что подвигло меня - в середине 90-х - к такому дневнику критика? Что-то ведь задело, .. какой-то поворот общественной ситуации. То ли «перестройка» слегка забуксовала средь шумного бала освободившихся от диктата идеологии печати и сцены, то ли, наоборот пришпорила демократия на воздухе свободы, запахло рынком терпко и непривычно. Да ещё не выветрился запах колбасных электричек, которыми пахло всё... как заговорённое. Словом, вышел я с очередного спектакля «Сферы», шатаясь от догадок, и начал дневник зрителя, который веду до сих пор.
Продолжение: Часть 4
