"Женитьба" в нашем "Городке"

Спектакль Игоря Золотовицкого в МХТ имени Чехова

Вслед отмечавшемуся в 2009-м юбилею Гоголя оба театра, руководимые Олегом Табаковым, выпустили по "Женитьбе". Месяц назад в "Табакерке" ее поставил актер Олег Тополянский, а на днях в МХТ — актер Игорь Золотовицкий. В замысел актерской режиссуры пыталась проникнуть АЛЛА ШЕНДЕРОВА.

По статистике "Женитьба" — одна из самых востребованных в русском театре пьес, так что удивляться вроде бы нечему. Однако вопрос "зачем?" все-таки возникает. Ну, допустим, на маленькой сцене "Табакерки" решили в очередной раз продемонстрировать обаяние русской актерской игры, которая может обойтись без пышных декораций, костюмов и всяких там режиссерских изысков. Дуэт Подколесин (Виталий Егоров)—Агафья Тихоновна (Алена Лаптева) действительно вышел трогательный, хотя и весьма предсказуемый. На большой мхатовской сцене все куда пышнее и богаче, но актерских откровений тут еще меньше. При всех внешних отличиях оба спектакля объединяет отсутствие предмета художественного высказывания — и тут, и там "Женитьба" поставлена ни о чем, просто ради увеселения публики. Вероятно, поэтому Игорь Золотовицкий и пригласил на роль Кочкарева одного из авторов и исполнителей телепрограммы "Городок" Юрия Стоянова. А остальные роли отдал мхатовским звездам, имена которых гарантируют публике приятный вечер.

Декорации Валерия Фирсова сделаны по принципу детской книжки-раскладушки с объемными картинками: стоит перевернуть "страницу", и холостяцкий кабинет Подколесина превратится в кружевную гостиную в доме Агафьи Тихоновны. Этот уютный комнатный мирок художник вписывает в большой холодный город: боковые кулисы и задник изображают величественные петербургские виды — Нева, доходные дома, арка, ведущая к Дворцовой. Впрочем, вся эта декорационная роскошь кажется немного лишней — Гоголь в бытовой, местами эстрадной интерпретации господина Золотовицкого больше напоминает певца Замоскворечья Островского.

Похожий на огромного целлулоидного пупса Подколесин (Станислав Дужников) хотя и носит штаны на лямках, скорее груб, чем инфантилен. В его снах царит пухлая малютка Агафья (Ирина Пегова), а наяву герой усаживается на нелепый деревянный тренажер, заставляющий его проделывать весьма двусмысленные телодвижения. Двусмысленность усугубляет явление моложавой, нарядной свахи (Марианна Шульц), больше напоминающей парижскую кокотку. После нее в комнату врывается Кочкарев, прижимающий к себе клочок бумаги и на ходу зачитывающий пушкинское "Товарищ, верь...", словно диссидент — письмо Солженицына, и публика заходится от хохота.

Текст Гоголя большинство зрителей слышит впервые. Мой сосед чуть не покатился со стула от фразы "скоро совсем не будешь годиться для супружеского дела". А когда Юрий Стоянов стал добавлять к своим репликам пословицы и прибаутки вроде "Не размахивай руками, а то схлопочешь каблуками", а потом заставил слугу Степана (Денис Бобышев) сесть к Подколесину на колени, чтобы тот полнее представил будущую женатую жизнь, в зале поднялась целая буря восторга.

Справедливости ради стоит сказать, что играют мхатовцы старательно и честно, но хороший актер всегда старается вписаться в ансамбль, взять общий тон. Пытаясь подхватить тон, заданный господином Стояновым, актеры начинают кричать и выпучивать глаза — не обходится без этого даже отличная артистка Ольга Барнет в роли невестиной тетки Арины Пантелеймоновны и прежде чуждая наигрышу Ирина Пегова. Почти всем персонажам приходится петь какие-то диковатые куплеты, а толстый Яичница (Юрий Беляев) еще и играет на чем-то вроде мандолины. Надо сказать, большинство исполнителей выходят из этих испытаний с достоинством: Борис Плотников в роли тощего, неприкаянного и жалкого Жевакина умудряется внести в происходящее ноту трагизма. А Ирина Пегова, произнося знаменитый монолог Агафьи Тихоновны, прощающейся с девичеством, умудряется добиться такого напряжения в зале, что веришь: шутки кончились и теперь-то начнется настоящий спектакль. Но нет: на сцену, вращая глазами, выскакивает Кочкарев. Дрессированный Подколесин рычит, но покорно прыгает через тросточку — публика ликует, представление продолжается. "А текст сам Стоянов написал?" — поинтересовался в финале мой сосед у своей спутницы. "Нет, Золотовиций",— объяснила та. В общем-то правы оба.

Коммерсант, 18 мая 2010 года
Источник: http://www.kommersant.ru/doc/1370725