menu-options

На дне, но с песней

Нетрадиционный Горький во МХАТе своего имени

МХАТ имени М. Горького критическая братия не очень привечает. В красивое здание с массивными фонарями они ходят редко — как бы заранее предполагая, что ничего эстетически значимого они там не обнаружат.

Между тем во МХАТе идет «Старая актриса на роль жены Достоевского» в постановке Романа Виктюка, «Вишневый сад» Сергея Данченко, «Прощание с Матерой» Андрея Борисова. Четыре спектакля поставил главный режиссер Театра на Юго-Западе Валерий Белякович, и отнюдь не безынтересно посмотреть, как он работает в совершенно ином для себя сценическом пространстве. Здесь он поставил «На дне».

Горького сегодня не принято хвалить, так же, как и МХАТ его имени. Но пьесы его ставят: в «Мастерской П. Фоменко» идут «Варвары». В Театре п/р О. Табакова репетируется опять же «На дне»… Очевидно, есть в Горьком нечто, неподвластное социальным переменам, более того — сегодня весьма и весьма актуальное. Вот на это неуловимое нечто и сделал ставку в своем спектакле Валерий Белякович.

Прежде всего это неправдоподобно красивый спектакль. Все обитатели ночлежки — от чахоточной Анны (Л. Матасова) до последнего босяка — одеты в белые одежды. Василиса (О. Дубовицкая) предстает в облике роскошной белокурой красавицы, хоть жизненный опыт и оставил свой отпечаток на ее лице. Страсть к Ваське Пеплу (М. Дахненко) — темноволосому парню с дерзким взглядом, настоящему герою-любовнику, для Василисы становится последним выплеском ярких осенних чувств перед наступлением холодов. Оттого она так безрассудна: ей просто нечего терять.

Здесь герои много смеются, пляшут, играют на гитаре, они молоды, как и положено романтическим героям Горького. На гнетущую атмосферу ночлежки нет и намека. Напротив, огромное, пронизанное светом пространство мхатовской сцены создает восхитительное ощущение бесконечности и свободы.

Наверное, поэтому спектакль удивительно легко смотрится. Он идет больше трех часов, но они пролетают незаметно. Думаю, даже бывалые театралы назовут немного классических постановок, обладавших таким качеством.

Валерий Белякович вспомнил, что Горький — романтик. С этим вроде бы никто никогда не спорил, но желание видеть великого пролетарского писателя среди основоположников соцреализма заставило подчеркивать реалистические, бытовые моменты его произведений. Между тем Горький был бытописателем только отчасти. В спектакле «На дне» Белякович отказывается от изображения среды, и здесь он абсолютно прав. Слова «Человек — это звучит гордо» не только не противоречат обстановке, в которой произносятся, но и, напротив, логически вытекают из нее. Человек остается человеком в любых, самых нечеловеческих условиях. И даже здесь, на дне жизни, люди остаются людьми.

Таким образом, горьковское дно оказывается понятием не бытовым, но духовным. Сегодня мы все оказались на дне, независимо от количества денег. И все можем вырваться.

В финале после слов Луки режиссер медленно, с безупречным чувством ритма переводит тяжелую сгустившуюся атмосферу страшного известия в стихию безрассудной удали, сначала от бессилья, но затем все более силу набирающей. Точка не ставится сознательно, ибо нет у романтиков точек. Человек бесконечен, как Вселенная, непостижим, как мироздание, и свободен, как стихия.

Сегодня это неожиданный взгляд…

 

"ВЕК" № 11, 17-23 марта, 2000 года
Александр Смольяков
Источник: http://www.smotr.ru/pressa/rec/mhatg_nd.htm