А. Н. Гозенпуд "Центральный детский театр 1936-1961". Глава 1. Часть 18
Достаточно прочесть «Белый пудель» В. А. Швембергера, чтоб согласиться с А. А. Кроном в том, что порочна была сама «идея театра осуществить эту инсценировку». «Мы замыслили этот Спектакль как иронию Куприна по отношению к семье Трилли» , рассказывал впоследствии В. Ф. Дудин. Самого беглого знакомства с рассказом Куприна достаточно для того, чтобы понять, насколько этот замысел чужд ему.
В спектакле настойчиво сгущались краски в сценах, где в центре внимания был Трилли. Зрителю выдавались в неограниченной дозе конвульсии и выкрутасы избалованного, вздорного мальчишки. Со свойственной ей тонкой наблюдательностью К. П. Коренева правдиво и точно воспроизводила поведение взбалмошного, испорченного общим поклонением Трилли. Ее герой падал на пол, бился головой о стену, кувыркался, истошно вопил. «У меня темперамент не умещался в те рамки, которые мне были отпущены ролью, и я, вероятно, в отдельных моментах слишком много отпустила краски, и она получилась очень сильным мазком на общем фоне акварельных красок», — говорила актриса, поставленная авторами спектакля в положение, из которого трудно было найти какой-либо выход. Своим исполнением она стремилась вызвать «у маленького зрителя отвращение» к поведению своего героя. Но проказы и шалости Трилли, изобретательно продуманные режиссером И. М. Тумановым и точно переданные актрисой, встречались зрительным залом смехом и возбуждали желание у детей воспроизвести их при удобном случае.
В том же спектакле были и картины, волнующие и покоряющие своей жизненной правдой, близостью к рассказу Куприна. Вот одна из них. Живописный уголок Крыма, опоясанный сверкающей на солнце листвой, вдали море. Его не видно, но его близость чувствуется во всем (художник Г. Л. Кигель). Сюда после утомительного пути добирается порядком измученная зноем и усталостью труппа дедушки Лодыжкина. Природа обласкала скитальцев, и вот уже озорно плещется в невидимом море Сережа, слышатся его веселые выкрики, разлетаются брызги воды. Натягивая на себя одежду, мальчик появляется на берегу, а вслед за ним выскакивает мокрый пудель, прыгая и заливисто лая. Растянулся на земле дед Лодыжкин, облегченно расправив усталое тело. Добродушно поглядывая на друзей, раскладывает он скромную еду. Все принимаются за нее весело и дружно. Радостным приятием жизни, покоем и довольством веет от этой группы.
В духе купринского повествования были исполнены образы дедушки Лодыжкина (А. Г. Шишков) и Сережи (Л. С. Чернышева). От всей сухопарой, сгорбленной от постоянного ношения шарманки фигуры Лодыжкина, от его исхудалого лица крестьянина, на котором жизнь не поскупилась оставить свои резкие борозды, веяло простотой и сердечностью. Роль Сережи — одна из первых мальчишеских ролей Л. С. Чернышевой, но уже в ней отчетливо выявилось искусство актрисы постигать духовную сущность своего юного героя, умение найти точные и выразительные приметы возраста, осветить образ своеобразным добродушным юмором, так свойственным Чернышевой. Реальная жизнь грубо врывается в светлый мир мальчика, жестоко раня своей несправедливостью. Тема горестных переживаний Сережи, его неудержимое желание вызволить своего четвероногого друга передавались актрисой драматически сильно и тонко.
Все части книги А. Н. Гозенпуд "Центральный детский театр 1936-1961": Введение: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12. Глава 1: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31. Глава 2: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17. Глава 3: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37. Глава 5: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22. Глава 6: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24. Заключение: 1, 2, 3.