menu-options

А. Н. Гозенпуд "Центральный детский театр 1936-1961". Глава 5. Часть 14

Олег — Устюгов очень юн, в нем много мальчишеского, и это мальчишеское выявляется в непосредственности, порывистости, в искренней растерянности от своих сердечных неурядиц. Но возрастное, очень характерное для розовского образа и с большим искусством переданное Устюговым, не заслоняет в нем его истинной человеческой сущности.

Олег — Устюгов глубоко огорчен тем, что пролил чернила на дорогой леночкин стол. Он просто в отчаянии: «Я погиб! Ай-яй-яй, я погиб». Сознание своей вины заставляет его с такой старательностью тащить новый сервант, громко покрикивать на несущих и изредка кидать тревожные взгляды на невестку. Робко просит он ее дать честное слово, что она не очень примет к сердцу его грех и не очень будет его ругать. Он глубоко убежден, что если человек дал честное слово, то не может его не сдержать. И слова брани, слетающие с уст Леночки при виде чернильного пятна на столе, для него неожиданны и страшны. На секунду он просто застыл на месте. Но вот его рыбы, такие любимые и лелеянные им, летят за окно, выброшенные рукой Леночки на съедение кошкам. Ненависть к жене брата, ко всему тому мелкому и ничтожному, что внесла она в его родной дом, пробуждается в герое Устюгова с огромной силой. В горячем порыве, схватив со стены отцовскую саблю, в неистов стве набрасывается он на добротную мебель, символизирующую для него мещанство и пошлость.

«Горячей волной сочувствия отвечает зал детского театра Олегу на его порыв, такой понятный, отчаянный и нелепый. Звенит стекло, фонтанчиками взлетает щепа, сверкающая сталь вонзается в модную обивку матрацев. И вы надолго запомните выражение жестокой мальчишеской обиды и одновременно почти вдохновения на бледном от перевозбуждения лице Олега — артиста К. Устюгова, и всю эту обиду наивную и драматическую, смешную и серьезную, вообще неосмысленную и в то же время подготовленную всем ходом событий», — писали В. В. Шитова и В. С. Саппак в статье, посвященной спектаклю.

Олег — Устюгов — натура цельная, честная, прямая и открытая, из тех, кто не свернет со своего пути. И не случайно так тянется к нему Геннадий — А. А. Шмаков, несмотря на то, что он старше.

Роль Геннадия сыграна Шмаковым с той мерой художественной убедительности, которая давала все основания говорить о даровании молодого исполнителя. Шмаков ни в чем не бывало дискредитировал своего героя, вместе с тем обнаруживая то хорошее светлое, что пока в нем только таится. Геннадий на перепутье, он не может понять, где правда. И эту внутреннюю противоречивость Геннадия артист передает с большой простотой и убедительностью. Обычно хмурое лицо, несколько скованные движения, походка, чувство какой-то неловкости, охватывающее этого молодогоого, крепкого пария, — молчаливое свидетельство тревог, его обуревающих. Но в улыбке, неожиданно вспыхивающей и сразу делающей его привлекательным, в искренности тона, душевной мягко-мирно уживающейся с внешней грубостью, ощущается сложность натуры Геннадия. Он любит горячо и преданно, мучается бездарностью своего чувства, не в силах его преодолеть. Его тяжелый безрадостный взгляд все время преследует Таню (Т. Д. Надеждина), в ее присутствии он как-то странно сникает, трудно выговаривает слова.

 



Все части книги А. Н. Гозенпуд "Центральный детский театр 1936-1961": Введение: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12. Глава 1: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31. Глава 2: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17. Глава 3: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37. Глава 5: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22. Глава 6: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24. Заключение: 1, 2, 3.