Театр «революционного» шторма. Часть 5

Ранее: 1, 2, 3, 4.

Призыв партии создать революционный репертуар только что прозвучал. Новый коллектив горячо хотел следовать этому призыву, хотел выступать агитатором, пропагандистом, рассказывать о революционной борьбе народа, о классовой борьбе, раскрывать конфликты большого социального значения. Но необходимых пьес в распоряжении театра не было. И в меру сил и возможностей театр сам попытался создать репертуар, более или менее соответствующий поставленным целям. Выступив режиссером первых постановок, С. И. Прокофьев был одновременно и фактическим автором лежащих в их основе пьес.
Трудно представить себе менее подходящую для первого спектакля рабочего театра пьесу, чем «Савва» Л. Андреева с ее проповедью реакционных идей анархизма. Но содержание представления (1922) сильно отличалось от пьесы Л. Андреева. С. И. Прокофьев считал очень важным делом постановку спектакля-митинга, пропагандирующего атеистические идеи. В «Савве» им были выбраны в основном сатирические сцены, разоблачающие духовенство, исключен последний акт, в котором наиболее полно выражалась неприемлемая идейная концепция драматурга, внесены существенные поправки и сокращения в сохраненный текст. В Савве, разбивающем «чудотворную» икону, театр хотел показать не столько анархистствующего бунтаря-одиночку, сколько человека, сознательно разоблачающего антинаучную выдумку церковников. Так и играл его В. М. Освицимский. Немедленно за спектаклем, как его продолжение, следовал диспут. В нем принимали участие А. В. Луначарский, Ем. Ярославский и другие, а также представители церкви. Идейная и художественная ценность собственно театрального представления была ограниченной. Но спектакль-митинг в целом, в особенности его заключительная часть — диспут, несомненно, оказывали воспитательное воздействие на зрителей.
Об одном из таких спектаклей, показанном в Колонном зале Дома Союзов, где на диспуте выступили А. В. Луначарский и протоиерей Введенский, А. М. Дорошевич рассказывал: «Публика, до краев наполнившая зал Дома Союзов, не расходилась после спектакля и принимала самое горячее участие в диспуте. Большая часть зала реагировала восторженно на блестящее выступление А. В. Луначарского. Но все же довольно изрядная часть зала, настроенная еще враждебно н к самому диспуту, как к таковому, и к антирелигиозным речам Луначарского, вела себя довольно несдержанно и поддерживала протоиерея Введенского, реагируя в его пользу и покрывая его слова рукоплесканиями. Еше долго после диспута, уже глубокой ночью, на панели у Охотного ряда все еще стояли небольшие группы и спорили — атеисты и верующие».
Далее Прокофьев поставил инсценировки романов Э. Золя «Париж» (1923), Э. Воннич «Овод» (1923) и драму Д. Голсуораг «Борьба» (1923). Режиссер искал созвучные времени темы. Выбирая то или иное произведение, он руководствовался стремлением отразить острые классовые столкновения в капиталистическом обществе, показать обездоленное положение рабочих масс, напомнить о революционной борьбе героев прошлого.
С. И. Прокофьев написал весьма вольные сценические варианты на основе романов. Инсценировки носили интригующие названия — «Казнь- Сальва» («Париж») и «Праздник крови» («Овод»). Они изобиловали подчеркнуто драматическими, а то и попросту мелодраматическими ситуациями.
В предисловии к инсценировке «Парижа» Прокофьев писал, что «рецепт устранения классовых противоречий силами благородной интеллигенции и мелких собственников заменен в пьесе призывом к борьбе с буржуазной и мелкобуржуазной идеологией», что он ставил своей целью обратить неоспоримое по своей художественной ценности творчество писателя «к пропаганде бесконечно чуждых этому автору коммунистических идей». Разумеется, в связи с этой задачей одни персонажи Золя значительно изменили свое лицо, другие совсем не нашли места в пьесе.
В двадцатые годы с произвольными, искажающими замыслы авторов переделками драматических произведений декларативно выступали режиссеры-формалисты. Но, как ни вольно обращался Прокофьев с литературным материалом, он не уводил зрителей от реалистического изображения действительности. Это были искренние, хотя и заведомо ограниченные по своим результатам попытки создать отвечающий задачам времени репертуар.
Пламенный борец за свободу Овод-Риварес всегда принадлежал к числу самых любимых литературных героев революционной молодежи. Спектакль о нем, поставленный театром МГСПС, изобиловал мелодраматическими положениями, высокопарными тирадами, но в постановке возникал тем не менее живой пленительный образ героя. Роль Овода исполнял А. М. Калинцев.

Продолжение...