Пафос будней. Часть 5

Ранее: 1, 2, 3, 4.

Театр имени МГСПС обогатил общее развитие советского актерского искусства, обратив еще в раннюю пору становления советского театра самое пристальное внимание на вопросы мировоззрения, идейности в творчестве актера. Любимов-Ланской был убежден в том, что сделать советский театр подлинным оружием в борьбе за социализм, поднять это оружие на большую высоту «можно лишь, научившись марксистски мыслить», глубоко, а не поверхностно подходить к явлениям, что стать пролетарским театром можно лишь в том случае, если овладеешь идеологией пролетариата. В практику работы театра были введены лекции, семинары по вопросам марксистско-ленинской теории, международному положению. Весь коллектив старался глубже охватить сложный комплекс явлений, именуемый общественной жизнью.
Тяготение к фактам, рядовым эпизодам жизни, непосредственным впечатлениям от нее... Легко было при этом попасть в плен ползучего эмпиризма, натуралистичности. И так случалось не раз. Но в лучших образах и спектаклях коллектив достигал раскрытия в будничных, простых повседневных фактах яркой вдохновенной романтики, героического пафоса жизни, ее страстного горения, ее неукротимого темперамента. «Для нас романтика — это прежде всего революционный энтузиазм. Горячая вера в торжество революции. Революционная страстность»,—говорил Любимов-Ланской. Театр имени МГСПС формировался как очень эмоциональный театр, чуждый созерцательному, равнодушному восприятию действительности.
Беспокойный, ищущий, убежденный в своей правоте театр имени МГСПС смело будоражил другие театральные коллективы, горячо увлекал их за собой. Но одновременно ясно дали о себе знать и его слабые, уязвимые черты. Взлет театра уже таил в себе и предвестие кризиса, который разразился спустя несколько лет. Поразительная злободневность искусства театра обнаруживала также свою историческую ограниченность.
Три пьесы, поставленные вскоре после «Шторма», — «Штиль», «Луна слева» Билль-Белоцерковского и «Константин Терехин» (первоначальное название «Ржавчина») Киршона — объединяло общее стремление заглянуть в быт советских людей, нащупать в нем больные, слабые стороны, ударить по этим недостаткам, сосредоточивая на них внимание современника. Быт тесно связывался с политикой, с идущей в стране классовой борьбой. Однако подняться до больших художественных обобщений авторам и театру в этих пьесах не удалось. Жизненные наблюдения еще действительно оставались во многом художественно необработанными. «Это больше «первоначальное накопление» художественного материала, чем уже законченное и целиком оформившееся художественное отображение эпохи»,— справедливо писал И. Крути о «Штиле».
В «Штиле» Билль-Белоцерковский отразил раннюю пору нэпа. Он обрушился на все больное, отрицательное в жизни общества, что было вызвано оживлением буржуазных элементов: «Общая тенденция пьесы — наша общественность должна обратить внимание на уродливые стороны современной действительности»,— говорил драматург. Он повел читателей и в кухню коммунальной квартиры, и на дачу к разложившемуся коммунисту Метелкину, и в ресторан, где кутят нэпманы, и в пивную, где бывают рабочие. Он призывал к сохранению чистоты рядов партии, сатирически остро обличал коммунистов-перерожденцев.
Угадывались многие знакомые черты авторского письма — сочный язык, меткое слово, умение зафиксировать верные жизненные детали. Бплль-Белоцерковский различал в нэпе многое: стойкость верных сынов революции, смятение, растерянность, волну мещанства, взметнувшуюся на поверхность, разгул нэпманов. Но, заметив все это, он еще не смог собрать воедино разрозненные впечатления. «Надо прямо сказать, — полностью овладеть темой, уложить ее в — даже многочисленные — эпизоды пьесы, художественно обобщить образы эпохи Билль-Белоцерковскому еще не удалось. Если в «Шторме» стержнем, скрепляющим разрозненные картины, явился революционный пафос, то в «Штиле» такого мощного, объединяющего начала нет. Это только хроника быта, зарисовки острого наблюдателя, собрание иллюстраций к истории эпохи, умное обозрение, сделанное политически выдержанным драматургом», — писал И. Крути.

Продолжение...