"Трамвай 'Вожделение'"
В Москве разом появились сразу две версии знаменитой пьесы Теннесси Уильямса "Трамвай 'Желание'". Но путаницы не случится: в Театре имени Моссовета режиссер Юрий Еремин назвал спектакль "В пространстве Теннесси У." и добавил к классической американской пьесе мотивы из японского романа "Город без времен года". Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Оригинальное название пьесы Теннесси Уильямса "A Streetcar Named Desire", без сомнения, одного из самых значительных произведений мировой драматургии прошлого века, всегда давало режиссерам богатое поле для интерпретаций – ведь английское слово "desire" можно перевести, в зависимости от контекста, как "пожелание", "желание", "жажда", "вожделение" и даже "страсть". Кстати, не только пьеса "Трамвай 'Желание'", но и все драматургические конфликты у Уильямса замешаны на неутолимом человеческом desire, причем в спектре значений, близких к вожделению. Но когда контекст был советским и секса в нашей стране не было, перевод пьес Уильямса на язык сцены вынужденно ограничивался чем-то вроде "пожеланий", а коллизии пьес театры объясняли социальными мотивами. Напоминая о своем законном сегодняшнем праве трактовать уильямсовское desire как угодно, Юрий Еремин крупными буквами помещает это слово на задней стене декорации.
А актрису Евгению Крюкову господин Еремин просит играть пьесу "Трамвай 'Вожделение'". Ее Бланш Дюбуа, приезжающая к сестре Стелле в поисках последнего пристанища, с первой минуты озабочена поисками мужчины. Героиня Уильямса, что и говорить, не монашка, но написана Бланш так, что в этот характер можно подмешивать (и именно поэтому роль стала лакомым куском мирового женского репертуара) сколько угодно хрупкости, незащищенности, романтичности. Но госпожа Крюкова скорее обозначает эти возможности, чем пользуется ими. Стоит ей впервые остаться наедине с мужем сестры Стенли Ковальским, как она недвусмысленно дает понять, что хочет его внимания. Не нужно думать, что Евгения Крюкова старается показать законченную нимфоманку. Но детали поведения не оставляют сомнений в мотивах поступков. Когда сестра выходит, а Стенли остается спать, Бланш подкрадывается к кровати, приподнимает одеяло и буквально впивается куда-то в середину лежащего тела – видимо, проверяет, стоит ли игра свеч. Судя по тому, что позже Бланш начинает вплотную заниматься соблазнением приятеля своего зятя Митча (Дмитрий Журавлев), увиденное разочаровывает ее. Впрочем, похотливость моссоветовской Бланш Дюбуа весьма специфического свойства – до секса она дела не доводит, а когда Стенли все-таки овладевает ею, сходит с ума.
Однако режиссерское решение Юрия Еремина, даже если не вникать в тонкости сексопатологического свойства, можно назвать смелым. Ведь обычно Ковальского принято считать грубым самцом, воплощением животного мужского инстинкта, а в спектакле Театра имени Моссовета имеет место обычная дамская провокация. Стоит только на секунду представить, что в момент "экзамена" Стенли на самом деле не спал – да после такого он просто обязан был изнасиловать разборчивую родственницу. Даже если юридическое понятие "доведение до преступления" трактовать не так широко, нельзя не заметить, что определенность Бланш повлекла за собой упрощение трех других важных характеров пьесы – Стенли, Стеллы и Митча. Валерий Яременко (Стенли) и Екатерина Гусева (Стелла) достойно справляются со своими ролями, и не их вина, что сами роли в раскладе господина Еремина стали менее интересными. Однако не стоит кидать камень в опытного режиссера: он наверняка почувствовал, что его desire несколько обеднило материал и потому постарался привнести в пространство Теннесси У. новые голоса. Во-первых, живого тапера, сидящего за роялем в черном углу сцены, решенной художником Марией Рыбасовой в черно-белой гамме. Во-вторых, персонажей из малоизвестного романа японца Сюгоро Ямамото "Город без времен года" – бывшего вагоновожатого Року и его сестру Окуни.
Новый Орлеан, в котором происходит действие пьесы Теннесси Уильямса, город многонациональный (Стенли сам поляк, а сестры Дюбуа, судя по фамилии, французского происхождения), и драматург в пьесе предусмотрел наличие соседей, поэтому подселенные японцы вполне органично сосуществуют с прочими персонажами. Очевидно, Юрия Еремина впечатлило, что Року из романа "Город без времен года" когда-то водил трамвай. Со временем маршрут закрыли, а потерявший работу вагоновожатый тронулся рассудком: ему кажется, что он при деле и все еще нужен людям. Поэтому в спектакле Театра имени Моссовета на линию время от времени выходит актер Александр Леньков. Смешной человечек в форме сначала подкрашивает нарисованные на наклонном планшете сцены рельсы, потом встает на них, дергает за воображаемую ручку, кричит "ту-т-у-у-у" и семенит, как в детсадовской игре в поезд, по кругу, беззлобно жалуясь встречным на загруженность работой и неисправности трамвая. Причины сумасшествия у него иные, чем у Бланш, но в конце спектакля эти двое соединяются. Именно для Року у Юрия Еремина предназначена самая известная реплика из роли Бланш – "Я всегда зависела от доброты первого встречного". Чокнутый японец оказывается добрым: он позволяет женщине прицепиться сзади, и вместо сумасшедшего дома она вместе с Року отправляется под землю, в косую щель между двумя массивами декорации.