Сухорукова – на царство
Русская история снова стала актуальной темой в театре и кино. Вслед за фильмом «Царь» появилась театральная версия истории об Иоанне Грозном – спектакль Юрия Еремина «Царство отца и сына» в Театре имени Моссовета. Еремин, сам составивший композицию спектакля, противопоставил двух царей – тирана Иоанна Грозного и его сына Федора, взошедшего на престол после смерти отца.
Спектакль Юрия Еремина разительно отличается от других постановок пьесы «царской» трилогии Алексея Константиновича Толстого («Царь Иоанн Грозный», «Царь Федор» и «Царь Борис»), с успехом идущих в Малом театре Москвы и на подмостках других российских городов. Еремина не интересовала исторически точная реконструкция интерьеров царского дворца и костюмов давно ушедшей эпохи. Его спектакль предельно современен, временами даже подчеркнуто условен. «Царство отца и сына» – это размышление о сущности власти в России, о том, какой правитель нужен нашей стране – диктатор-самодержец или человек мягкий, способный услышать и понять других. Рассматривая в своем спектакле оба типа власти, Еремин опирается не на исторические факты, а на мифы. Противопоставляет царей, как две краски – черную и белую. И окрашивает сцену и костюмы в соответствующие тона. В первой части спектакля все черно как ночь, даже носовой платок Иоанна Грозного радикально черного цвета. Во второй одежды и интерьеры сменяются на белоснежные. Но независимо от сценических красок обоих царей ожидает трагический конец. Еремин отлично поработал с актерами.
Александр Яцко (Иоанн Грозный) и Виктор Сухоруков (Федор) создают два предельно точных психологических портрета. Временами театральный Иоанн выглядит даже убедительнее кинематографического, сыгранного Петром Мамоновым в фильме «Царь». Иоанн в исполнении Яцко не просто самодержец и самодур, но и человек, уверенный в своей избранности и непогрешимости. Царь мнит себя чуть ли не Богом, которому позволено манипулировать человеческими судьбами. Он относится к своему окружению как к пешкам на шахматной доске. Ему приятно провоцировать их, испытывать, мучить. Изображая, что хочет отречься от престола и собирается уйти в монастырь замаливать грехи, Иоанн исподтишка наблюдает за боярами: кто из них претендует на его место? И, вернувшись на царство, тут же разделывается с обидчиками. Он по-отечески нежно вытирает лицо плачущей царицы носовым платком, а потом объявляет, что намерен отправить ее в монастырь, чтобы жениться на другой. Виктор Сухоруков, в отличие от Яцко, играет идеального праведника.
Актер, не раз с блеском исполнявший роли бандитов, чувствует себя как рыба в воде в образе этого полусвятого. И играет его, не впадая ни в излишества, ни в китч. Его Федор до предела благороден и добр, он готов отречься от престола и даже пожертвовать собой, лишь бы в стране и среди его окружения царил мир, взаимопонимание и дружба. Глядя на Сухорукова, вспоминаешь восторженные статьи о том, как играл Федора Москвин (в первом, легендарном спектакле МХТ) или позже Иннокентий Смоктуновский. У его героя есть единственное, но очень важное отличие. Его Федор безумно любит свою супругу Ирину (Екатерина Гусева). Режиссер перенес их совместные сцены в интимную, домашнюю обстановку. Особенно эффектно выглядит сцена, когда Ирина по-матерински нежно моет супруга, сидящего в банной кадушке, а тот просто тает от удовольствия.
Угроза, что Ирину могут отнять, меняет Федора до неузнаваемости: кроткий праведник превращается в подлинного сына Иоанна Грозного, человека неистового, не знающего удержу в гневе. Заинтриговав зрителей вопросом о том, какой же государь нужен России, Еремин избегает прямого ответа на него. Но оставляет зрителям недвусмысленную подсказку. Бояре как огня боятся тирана Иоанна и подчиняются его власти. Но стоит Федору их «распустить», как они начинают бунтовать.
Юрий Тимофеев, газета "Новые известия"