Ужаснись самому себе

В чем видит особенность русского пути Андрей Кончаловский

В октябре в театре Моссовета должны выйти "Три сестры" в вашей постановке...

Андрей Кончаловский: Причем с теми же артистами, с которыми я ставил "Дядю Ваню". И это будет диптих. А хотел бы сделать триптих: одни и те же артисты в одной декорации играют разные пьесы Чехова. Третьим, надеюсь, будет "Вишневый сад", но это еще надо дожить. А мечта моя - играть два спектакля подряд. С перерывом на перекус. Хотя это сложно: все заняты, устают. Но хотя бы два раза в год по воскресеньям устраивать "День с Чеховым": утром - "Дядя Ваня", вечером - "Три сестры". Те же артисты играют полярные роли: утром - старуха-няня в "Дяде Ване", вечером - Ольга в "Трех сестрах".

А недавно вышел и "Борис Годунов" Мусоргского - в Турине.

Андрей Кончаловский: Да, а затем мы перенесли его в Валенсию. В будущем году он пойдет в Бари, а потом надеюсь привезти его в Москву.

Работа в опере - это вы так реализуете свою первую любовь и первую профессию музыканта?

Андрей Кончаловский: Не знаю, какая первая, какая вторая, но просто интересно работать в разных жанрах: игровое кино, драматический театр, опера, документалистика... Я бы это назвал любопытством к освоению материала: он сопротивляется, а мне надо его укротить. Процесс очень интересный. И даже образование здесь не главное: можно быть музыкально образованным, но выпускать бездарные постановки, а человек, не знающий нот, может оказаться гениальным оперным режиссером. Патрис Шеро музыке не учился, но его "Кольцо нибелунгов" было прорывом в новую эстетику. С него начались современные интерпретации классических опер - он первым это сделал логично и убедительно. Но вообще-то режиссер в опере - существо второстепенное. Если плохо поют и оркестр плохо играет - что бы ни творилось на сцене, это не имеет значения. Режиссер здесь целиком зависит от музыкального качества спектакля. Оперой можно наслаждаться, даже будучи слепым, но нельзя ей наслаждаться, будучи глухим.

Но иногда кажется, что оперу ставят глухие режиссеры.

Андрей Кончаловский: Да, и это вопрос эстетики постмодернистского искусства, о котором еще в 80-е годы пророчески писал Солженицын в своем выступлении: "Игра на струнах пустоты". Ничего не поделаешь: идет процесс разрыва с великими традициями мирового искусства. Разрыв этот болезненный, потому что искусство строится на художественных ассоциациях, и если они подменены ассоциациями политическими или другими какими-то ребусами, и нужно разгадывать, что хочет сказать режиссер, - это, на мой взгляд, выдает страх человека неспособного сделать просто и при этом так, чтобы волновало. Такая тенденция есть и в изобразительном искусстве, и в драме. Помню испанскую постановку оперы Верди "Бал-маскарад": король сидел на унитазе и читал газету. Если закрыть глаза и слушать Верди - все прекрасно, но увидишь короля на унитазе - не совпадает! "Катерина Измайлова" Шостаковича еще допускает такие вольности, но когда Моцарта играют в Макдоналдсе - наложение музыкального смысла на визуальный не дает никакого дополнительного качества.

Вы, по-моему, единственный российский режиссер, который одинаково активно работает на родине и за рубежом. Что стоило бы перенять нам из западного опыта и чем может быть полезен миру опыт российского кино и театра?

Андрей Кончаловский: Надо помнить, что весь русский театр возник, когда Петр насильственно обратил Россию лицом к Европе. До этого театр на Руси считался бесовскими игрищами, за них пороли. Так что театр - европейская форма самовыражения, она пришла из античности. Конечно, русский театр - явление выдающееся, такое же, как Достоевский, Толстой и Чехов. Но все это - результат петровских реформ: не было бы Петра - не было бы Чайковского. Великие российские достижения в этой области были именно в той среде, которую в ХХ веке уничтожила революция. Чего не хватает русскому театру? Вот европейцам свойственна очень тщательная работа над профессией. Еще Чехов мечтал: "Русским бы артистам - да работоспособность французов!" На западе относятся к русским традициям психологического театра с огромным уважением, с обожанием, и наше влияние на западное искусство было бы много сильнее, если бы Россия не рассматривала Запад в качестве врага. Но Россия за всю свою историю все время противопоставляет себя Западу. И пока мы будем видеть в Западе врага - ничего хорошего не будет. Россия родилась как европейская цивилизация. Она пришла с Запада, и до XIII века был с Западом колоссальный культурный обмен. Другое дело, что из политических и других соображений Россия в союзники выбирала всегда Восток.

Совершенно согласен. Но мой вопрос о традициях русского театра связан и с тем, что очень активизировались противники русской модели театра репертуарного. Они считают, что она себя изжила, и выход - во внедрении американской модели "проектного" театра.

Андрей Кончаловский: Конечно, театр несет на себе балласт, созданный еще в советский период: огромные штаты, множество артистов, не занятых в спектаклях. Это большие социальные проблемы, но они не имеют отношения к самой идее репертуарного театра. Дело в том, что американская модель - мертва. Она в принципе не в состоянии себя поддерживать. А чаще всего то, что называют американской моделью, - не театр, а шоу. Его играют год, два, три, пока ходят зрители. Артисты в нем взаимозаменяемы. Это машина для зарабатывания денег - в Нью-Йорке ее зовут Бродвеем, в Лондоне - Уэст-эндом. В ее рамках вряд ли создашь независимое экспериментальное искусство. Режиссер, который пытается себя найти, вынужден ездить по городам и весям: десять спектаклей в одном городе, десять - в другом... Это, в сущности, бродячий театр типа средневекового "театра на колесах". То же - в Италии: пять спектаклей в Риме, потом по четыре в Милане и Венеции... Но это возможно в Италии, где расстояния небольшие. Вот у меня был оперный спектакль в Парме: актеры приезжали из Милана и Рима - садится в электричку, поет в Парме и уезжает обратно. И здесь большое количество буржуазии, готовой смотреть эти спектакли. В России это немыслимо: другие расстояния, другое состояние театров и зрителей. В Варшаве, когда я ставил "Лира" с Даниэлем Ольбрыхским, мы играли его три месяца подряд. А в Москве сыграть "Короля Лира" сорок раз подряд в принципе невозможно.

Почему?

Андрей Кончаловский: Другие традиции. У каждого московского театра - своя аудитория, свои фанаты, они постоянно ходят на спектакли. Но если, скажем, Театр Моссовета будет играть только один спектакль - он за несколько вечеров эту аудиторию исчерпает. И второе: в условиях массового производства театр хиреет. В Лондоне еще есть постоянная театральная публика, но уже где-нибудь в Манчестере с театром значительно хуже. В Америке театра нет вообще, я это утверждаю. В Лондоне часто спектакли ставят с прицелом потом повезти его в Нью-Йорк. Вот поставили "Гамлета" с Джудом Лоу - и я прочитал наблюдение одного критика о парочке из Мичигана, которая сожалела, что в конце Гамлета убили, потому что иначе они могли бы посмотреть сиквел. Вот вам уровень театральной публики. И судьба артиста сейчас тяжелейшая и в Америке и в Европе: он вынужден браться за любую работу. Так что театр если и есть в Европе, то прежде всего в Германии и во Франции, где сильна государственная поддержка. В России же успешный театр живет все-таки не за счет субсидий, а за счет проданных билетов. Короче говоря, я уверен, что репертуарный театр в России совершенно необходим, но артистов надо брать на договор, который можно расторгнуть и тем избежать нарастания "балласта". Репертуарный театр может быть великим, каким был театр Товстоногова, а может - посредственным. Все-таки основа театра - режиссер.

Однако напоследок вспомним все-таки о славном юбилее. Когда планируете завершить праздник и приступить к работе? И в чем работа будет заключаться?

Андрей Кончаловский: А праздника и не будет, будет работа. Пишу сценарий, о нем пока рано говорить. Работаю над большим кинороманом, ставлю "Трех сестер", потом с этим спектаклем поеду на гастроли, хочу сделать полудокументальный полуигровой фильм о русском деревенском почтальоне, снять "Глянец-2", художественный фильм о Рахманинове... Замыслов много, и я хочу их осуществить.
 

20.08.2012, 00:01 "Российская газета" - Федеральный выпуск №5863 (190)
Источник: http://www.rg.ru/2012/08/20/konchalovskiy.html