"Пиковая дама" по Пушкину и Фоменко

Вероятно, отношение к «Пиковой даме» будет более спокойным и сдержанным, нежели к предыдущим фоменковским шлягерам — «Без вины виноватым» и «Великолепному рогоносцу». Не только оттого, что нынешняя премьера — это в некоторой степени отдых Мастера, прекрасный, вольный, послеполуденный отдых… Существует и иная причина: к успеху привыкаешь. Зато невозможно привыкнуть к таланту.

Есть вещи, неизменно поражающие в Фоменко. Прежде всего, способность одним прикосновением оживлять то, что, словно спящая царевна, кажется, лишь и ожидало его появления. Из зрительских фойе и залов под крышей он вернулся на большую сцену. Причем на сцену, переживающую сегодня не лучшие свои времена. В последние годы понятие «вахтанговцы» в полной мере обретает былую пленительность только рядом с именем Фоменко.

Премьеру Фоменко в Москве ждали. Ее заранее пытались вычислить, спорили, строили догадки. Вопрос, звучавший чаще прочих: «Кто делал инсценировку?». Теперь, когда премьера состоялась, можно однозначно ответить: инсценировку для Фоменко сделал Пушкин.

«Литературность» режиссуры обычно считается недостатком. Пример Фоменко опровергает это заблуждение. «Литературность» Фоменко — особая, музыкальная. Недаром в рецензиях на его спектакли так часто мелькает термин «партитура».

Для «Пиковой дамы» Фоменко придумал нехитрый и остроумный ход. Персонажи появляются на сцене с томиками в руках и начинают читать. Сначала вразнобой, затем — по ролям, все основательнее входя во вкус, но, продолжая периодически подглядывать в книгу. Стилизация под «чтение в лицах» позволила Фоменко не потерять ни крупицы текста «от автора». И она же обеспечила эффект отстранения, раскрепостивший актеров.

Фоменко мыслит категориями театральными. История «Пиковой дамы» в его сценическом изложении призвана зрителя развлекать и интриговать, не претендуя на сочувствие к кому бы то ни было.

Смерть Графини, разочарование Лизы, безумие Германна — все эти вполне реальные события у Фоменко, как и у Пушкина, лишены конечности и завершенности. Германна, которого играет Евгений Князев, с самого начала спектакля держит за руку его судьба — воплощенная очень талантливой и очень эксцентричной Юлией Рутберг. Нежная, хрупкая Лиза — Марина Есипенко к финалу превращается в точную копию своей «благодетельницы». Ну а старая Графиня попросту не умирает. То есть не оканчивает своего сценического существования.

Поставив однажды бенефисный спектакль для Юлии Борисовой, теперь Фоменко сделал такой же щедрый подарок другой приме вахтанговского театра — Людмиле Максаковой. Безусловно, именно она правит здесь бал. Ее Графиня — гротескная марионетка, без возраста, а вернее, способная с легкостью менять возраст. Ведьминская сущность сомнению не подлежит. Глубоко чувственная сцена встречи Графини с Германном, их поединок, роковой для Германна, завершается поражением. Похоже, Графиня и умирает, чтобы удобнее было дурачить свою жертву.

Кого еще следует особо поблагодарить за доставленное удовольствие? Разумеется, сценографа Станислава Морозова. Порой казалось, что он работал не в известных пределах сценической площадки, а в четвертом измерении. И, конечно же, великолепного Юрия Яковлева, поддержавшего спектакль своим вечным покоряющим обаянием…

Точнее было бы сказать, что Фоменко не поставил «Пиковую даму» — он ее прочитал. Внимательно, вдумчиво, с интересом. Как сегодня, к сожалению, читать уже не принято.

Дата публикации: 26 марта 1996 
Автор: Елена Ямпольская, Известия
Источник: http://www.vakhtangov.ru/mediabox/articles/press/22745