Сладкоголосая гарпия юности
«Стеклянный зверинец» в Театре наций
Марина Неелова сыграла на сцене Театра наций еще одну в своей биографии женщину Теннесси Уильямса. В спектакле «Современника» 2002 года «Сладкоголосая птица юности» (режиссер Кирилл Серебренников) она была Принцессой Космонополис. Сегодня в Театре наций играет мать несчастного семейства Аманду Уингфилд. Принцессу и мамашу разделяет пропасть.
У Космонополис был хрупкий, трагический артистизм. Героиня упорно держала спину прямо – вопреки тому, что ее сердце было разбито, а жизнь была разрушена. В Аманде же присутствуют такая простецкая жизненная сила и столь не тонкая душевная организация, что о мужестве хрупкой натуры здесь нет и речи. До «Стеклянного зверинца» казалось, что нееловская тема ближе к Космонополис. Эта актриса как никто умела сыграть сильную и глубокую женственность, обреченную одновременно на поклонение и надругательство. Даже в спектакле «Современника» «Осенняя соната» И.Бергмана, играя эгоистичную мать, талантливую пианистку, блестящую женщину и щедро рисуя ее комедийными красками, актриса вдруг обнаруживала в своей героине одиночество, отчаянную жажду любви. Одним словом, играла личность с тайной, с глубоко запрятанной душевной трещиной. Но Аманда в спектакле молодого режиссера Туфана Имамутдинова тайны лишена и как следствие освобождена от личностного объема.
Марину Неелову здесь не узнать, она являет какую-то новую грань своего мастерства. Она превращается в острохарактерную актрису, употребляя на это амплуа и особую тончайшую пластику, и уникальный мелодичный голос. Процесс этого превращения сродни актерскому подвигу. Результат, правда, выглядит грубоватым, но таковы режиссерские условия всего спектакля, и работу Нееловой в этом смысле можно вновь посчитать выдающейся.
Эта Аманда Уингфилд не столько властная, сколько вздорная. Очень простая, недалекая, очень витальная, что счастливо избавляет ее от чувства реальности. Эта женщина как будто не способна осознать своего семейного несчастья. Она не привыкла ни во что вдумываться и поэтому не желает принять как факт, что ее дочь страдает душевной болезнью. Упрямая борьба за «нормальную» жизнь выливается в невыносимую суету и назойливость. В сладкоголосую болтовню о нудных житейских мелочах и глупых догмах. В неуместно игривую манеру старой кокетки нравиться и пленять – манеру, доходящую местами до откровенной клоунады. Зарабатывая семейству на скудную жизнь, Аманда занимается пошивом бюстгальтеров, эти предметы женского туалета заваливают всю сцену. Долгожданного гостя, молодого Джима, друга ее сына, встречает в немыслимом девичьем платье и дурацкой шляпке. Так в спектакль входит тема ее, Аманды, собственного неутоленного либидо. Бесконечные аберрации явного материнского комплекса душат детей не менее, чем назойливая опека и бесконечные понукания. Неелова играет существо, совершенно невыносимое, способное свести с ума любого нормального человека, а больного и попросту доконать.
Пространство игры (художник Елена Степанова) расположено на двух этажах: внизу убогая квартирка, а вверху некое место для воздуха и неба. Сын Том – Евгений Ткачук, изо всех сил рвущийся из душных стен, из неизбывных драм и патологий родного гнезда, может легко подтянуться на мускулистых руках и оказаться наверху. Тихая Лора – Алла Юганова молча посиживает там наедине со своими, никому не ведомыми мыслями. Верх – это иллюзия свободы, низ же – грубая материальная реальность. В начале и в финале сцену отделяет от зрителя тонкая прозрачная занавеска, и мир за ней кажется призрачным. Стеклянные узоры детского калейдоскопа проецируются на занавес, стеклянные зверушки вращаются на подвесной карусельке, отбрасывая смешные тени детства, все будто подернуто дымкой и дробится на осколки воспоминаний.
Евгений Ткачук сильно играет Тома, в этом парне есть и тоска, и слишком сильное для брата чувство к сестре, и жажда свободы, и сломленная воля. Алла Юганова совсем не изображает патологии, скорее перед нами не успевший раскрыться, но уже увядающий бутон. Хороша ее сцена с Джимом (Павел Кузьмин), где девочка, с которой, кажется, впервые разговаривают нормально, расцветает, становится свободной и естественной. Посещает старая мысль о том, что грань между необычной индивидуальностью и психической патологией весьма хрупка.
Туфан Имамутдинов поставил спектакль о том, что семья – это ад. Мощная элегия Уильямса о человеческом несчастье сворачивается у него до скромных габаритов семейной истории с элементами черной комедии. Глубин в спектакле нет, внутренняя «геометрия» состоит из простых параллелей и перпендикуляров. Но актерский ансамбль силен. В центре его, конечно, Неелова, однако и молодое окружение ей не уступает.
Наталия Каминская
19.03.2013
Источник: http://www.teatral-online.ru/news/8958/