Олег и море
Фестиваль "Черешневый лес" представил столичной публике премьеру моноспектакля Олега Меньшикова "1900". Театральные развлечения на Страстной неделе - дурной тон. Видимо, поэтому премьера объявлена полуофициальной, и вип-гостей в зале Театра имени Моссовета практически не наблюдалось. Весь бомонд приглашен посетить "1900" в середине мая.
За Олегом Меньшиковым уже числится смелый - с традиционной точки зрения - шаг: лет пять назад они с Кириллом Серебренниковым ознаменовали Пасхальную неделю выпуском "Демона". Оцените юмор. В каких-то инстанциях юмор, вероятно, оценили: важный элемент сценографии - булыжник на веревке, - мотаясь маятником, рассек несчастному актеру губу. Зал сделал "ах!", а Демон продолжал повествование, отсасывая жертвенную кровь. Второй показ пришлось отменить, и вообще судьба у "духа изгнанья" как-то не заладилась. С тех пор театральными обновками Меньшиков нас не радовал.
Надо заметить, "1900" не имеет с "Демоном" ничего общего. Во-первых, это моноспектакль. И однако же играется он в большом зале: вместо 120 зрителей - в десять раз больше. Во-вторых, то есть уже в-третьих, "1900" Меньшиков срежиссировал сам - а на этом пути у него случались серьезные удачи. "Горе от ума" имело своих поклонников, гоголевские "Игроки" были просто упоительным зрелищем - все отдай и мало. Даже "Кухня" по пьесе современного драматурга Максима Курочкина вспоминалась бы как вполне достойная работа, но проблема в том, что многие творения Олега Меньшикова обречены споткнуться и растянуться на одном и том же пороге. На искусственно завышенном пороге зрительских ожиданий. Меньшиков - человек талантливый, однако невесть откуда взявшаяся репутация гения бежит впереди него, и когда наконец прибегает он сам, то на фоне проклятой репутации смотрится невыгодно. Уходишь с "1900" и думаешь: мило, конечно, но мы-то надеялись...
Пора уточнить, как правильно произносится название спектакля. Не "Тысяча девятьсот" - боже вас упаси от такого невежества, а "Тысяча Девятисотый". Постарайтесь проинтонировать заглавные буквы, ибо перед вами - имя собственное. Кто смотрел фильм Джузеппе Торнаторе "Легенда о пианисте", понимает, о чем речь. Фильм, как и нынешний спектакль Меньшикова, сделан по драматическому монологу Алессандро Барикко Novecento. Вообще-то Novecento переводится с итальянского как "двадцатый век". Была даже такая националистическая литературная группировка в Италии времен Муссолини. Тоже специализировалась на мифах и легендах. Но это к делу не относится.
Герой Меньшикова Тысяча Девятисотый - точно не Двадцатый Век. Полная противоположность ХХ веку. Про минувшее столетие никак не скажешь, что оно растратило себя в мечтах и бездействии (лучше бы, наверное, растратило), а Тысяча Девятисотый избрал именно такой путь. На трансатлантическом лайнере "Вирджиния", после того как пассажиры спустились на берег в бостонском порту, матросы обнаружили подкидыша. Дали ему длинное сложносочиненное имя: Дэнни Будмэн (в честь нашедшего) Т.Д. Лимон (по надписи на коробке) Тысяча Девятисотый (год рождения). Подкидыш вырос, но ни разу не покинул корабля и стал великим музыкантом. Первым пианистом Океана. Где родился, там и сгодился. Когда "Вирджинию" приговорили быть взорванной и затопленной, Тысяча Девятисотый решил остаться на борту. Вот и вся история. Хотя, скузи, не вся. Novecento - это монолог не Тысяча Девятисотого, а его друга, трубача из корабельного "Атлантик джаза". В их паре пианист был героем и ведущим, а трубач - ведомым и очарованным. Духовная близость двух музыкантов, собственно, и составляет сюжет "1900".
В самой легенде о пианисте развития нет. Очень уж во всех смыслах неземной, романтический персонаж. Маленький принц наоборот. Тот путешествовал от планеты к планете, беспокоясь об оставленном дома Цветке и коварных ростках баобаба, этот ни разу не трогался с места, проживая чужие жизни вместо собственной и предпочитая край палубы краю земли. Один согласился умереть, чтобы вернуться, второй - чтобы никуда не уходить. Обречены оба, но Маленький принц был удивительно взрослым, а Тысяча Девятисотый - не по возрасту инфантильным. Фраза из "Покровских ворот": "Прости, но для детсада ты слишком громоздок", вполне применима к данной ситуации. Спектакль идет час сорок. Меньшиков сделал в тексте незначительные купюры, заменил кое-где слово "задница" крепким эквивалентом из четырех букв, кое-что осовременил и перепер на родной язык, то бишь пересадил на родную почву. Так, в расписании скачек появилась лошадь по кличке "Олимпиада-2014"...
Соблазну музицировать лично актер не поддался, ему помогает на сцене трио: фортепиано - контрабас - ударные. Именно помогает - музыке в спектакле отведена обслуживающая функция. То, что Тысяча Девятисотый - действительно великий пианист, мы должны принимать на веру. Это плохо. Такие вещи требуют доказательной базы. Вот вы говорите "гений". А может, всего-навсего домашняя знаменитость? Кстати, ко всем относится. Музыки как действующего лица в спектакле нет, зато фон к монологу - мерное либо горячечное дыхание океана, гудки пароходов, буксирный рев - исполнен великолепно. Звуки моря и звуки порта. Это как вечно настраивающийся оркестр, который никогда не сыграет слаженно, и где какофония и гармония - одно и то же. Так же тонко - с большим вкусом и фантазией - спектакль оформлен. Верный сценограф Меньшикова Игорь Попов выдвинул помост - острым корабельным носом - к авансцене.
В центре - будто крест - скелет мачты. Меньшиков то повисает в переплетении снастей, как в паутине, а сзади хлопает раздуваемое ветром полотнище; то летает на рояле (правда, не нажимая на педали). Рояль в натуральную величину раскачивается над сценой на трех тросах, хоть и "низенько". Потрясающе остроумная имитация качки. Оформление настолько логичное, настолько аутентичное по отношению к пьесе, что стоило мне подумать: "Здесь не хватает глобуса, чтобы наглядно оценить путь Тысяча Девятисотого и соотношение океана и суши, которой ни разу не коснулась его нога", как через десять минут - клянусь! - Олег Меньшиков выдул воздушный шарик в виде глобуса. Надул и тут же хлопнул. Красиво - ничего не скажешь. "1900"www.bilettorg.ru/show/4709/ - в принципе красивое зрелище. Элегичное, изящное, легкое. Даже чрезмерно легкое. В этой истории на драматургическом уровне, на уровне Барикко не хватает центра тяжести. Какого-то стержня. Сильно подозреваю, что мужского. Все-таки мужской подход к любой теме предполагает не тонкие эмоциональные вибрации, а глубину проникновения. Если вы понимаете, о чем я говорю.
Олег Меньшиков - высокий профессионал и не нуждается в замечаниях: мол, есть в спектакле пики, но есть и провалы, когда внимание зрителей катастрофически слабеет. Меньшиков знает это сам. Не может не знать. Главный зал, конечно, не океан, но, повинуясь таинственным законам, он тоже временами волнуется, а порой впадает в сонный штиль. Есть проблема с текстом - сидя в девятом ряду, я многого просто не слышала. Аналогичные жалобы по окончании спектакля разносились по фойе во весь голос... И еще одна, главная проблема: актер Меньшиков не удивляет. Все это мы уже видели и многократно по достоинству оценили.
Природная естественность, хороший юмор, которым компенсируется избыток романтики, влага в темных глазах... Вот таким - вольно танцующим под чужими окнами - он был в "Полетах во сне и наяву", вот так "показывал орангутанга" у Петра Тодоровского, а чечетку бил в "Утомленных солнцем"... Самоцитирование сбилось в сторону прямых заимствований в сцене корабельного конферансье. Калька с Андрея Миронова явно делалась преднамеренно. Зачем - Меньшикову виднее. По итогам "1900" сразу замечаешь, что именно Меньшиков за последние годы потерял - просто в силу "амортизации" организма. А вот что приобрел - бог весть...
Олег Меньшиков Две Тысячи Восьмой чем-то схож с героем Барикко. Ясно, что схож, - иначе не выбрал бы эту пьесу. Имидж наиболее стильного российского актера, актера-загадки, небожителя или, как минимум, обитателя башни из слоновой кости, часовых дел мастера и прочее, и прочее - близок к образу великого музыканта Дэнни Будмэна Т.Д. Лимона Тысяча Девятисотого. Велик ли он был в пределах кают-компании или в масштабах Океана, мы никогда не узнаем. Профессия, любая профессия приветствует здоровую простоту. А заморочки делу только вредят.
Автор: Елена Ямпольская,
Источник: "Известия"