В театре имени Гоголя (Л. Булгак), часть 2.
Ранее: 1.
Но сейчас память причисляет к удачам не те спектакли, в которых изображались героические в исторические личности, а спектакли более «камерного» звучания. Интересной была, например, постановка «Накануне», осуществленная Н. Петровым. Замечательна была «Машенька», поставленная Н. Петровым же в 1941 году и не утерявшая своей прелести даже при возобновлении, сделанном в 1954 году В. Хохряковым. В этом спектакле чувство безысходности от того, что два человека живут рядом и одиноки, постепенно переходило в ощущение светлой радости, когда они, открыв для себя друг друга, начинали жить не только рядом, но и вместе. И. Смысловский в роли Окаемова (в спектакле 1941 года его играл М. Малинин) находил удивительно точные краски, чтобы показать, как постепенно, словно из скорлупы, выходил его профессор к жизни для люден. Его глаза сначала смотрели как бы сквозь человека, а потом все отчетливей начинали видеть того, кто рядом с ним. А роль Машеньки так и осталась самой лучшей ролью И. Потоцкой. Пожалуй, более эмоционально сильного спектакля не было потом в театре Гоголя, хоть и выбирал он для своего репертуара не только более масштабные и более пламенные, но и самые популярные произведения.
Вот «Овод», поставленный много лет назад (режиссер В. Гольдфельд). Более страстного, более захватывающего сюжета трудно себе представить- кто не зачитывался этой книгой, кого не волновала судьба Ривареса — человека невероятной силы, выносливости и преданности своим идеям. Но спектакль театра имени Гоголя оставляет зрителя безучастным - политические споры, лишенные пламенности, оборачиваются на сцене риторикой, история Ривареса теряет общественное звучание и становится мелодрамой. Так эту историю и разыгрывают — как мелодраму, притом — невысокого класса: вкатывают глаза, держат руки у сердца, принимают эффектные позы и говорят с неестественными интонациями.
Овода играют два исполнителя (когда-то А. Краснопольский играл всю роль целиком). Теперь Артура играет кто-нибудь из молодых, а А. Краснопольский выходит только в образе Ривареса. На этом исполнении стоит остановиться особо. Не столько на исполнении, сколько на талантливом актере, судьба которого отражает во многом судьбу всего театра. Ривареса Краснопольский играет сухо, холодно, как может играть опытный мастер, не вкладывающий в свою работу волнения души, но зато знающий законы своего ремесла. Роль Овода для актера не случайна: он играет ее много лет, и в его репертуаре всегда были образы людей, известных своей страстной одержимостью, преданностью идее — Чернышевский в «Молодой России», Дзержинский в «Вихрях враждебных».
Но Чернышевский выглядел на сцене резонером. А в роли Дзержинского актеру явно не хватало той внутренней силы, которой обладал Дзержинский. В спектакле, помнится, была сцена, в которой Дзержинский словом останавливал врагов. Слово говорилось — и враги останавливались, но несоответствие средств и результата было очевидным. В то же время А. Краснопольскому удавались актеры спокойные, рассудительные, с юмором. В таких ролях у него появлялась и простота манеры, и легкая внутренняя усмешка, и располагающая к себе задушевность. Актер обретал обаяние явно не в ролях «сильных личностей», на которых строился репертуар театра.
Вспоминается его Павле Марич в спектакле «Господин покойник». (Он играл эту роль в Драматическом театре во время своего кратковременного ухода из театра имени Гоголя.) Павле Марич — обыкновенный смертный, в нем нет ничего особенного. Краснопольский играл человека, которого обстоятельства жизни поставили в несуразное положение. Именно это спокойствие человека, глубоко верящего, что в жизни все-таки торжествует здравый смысл, и было лучше всего. Естественной простотой и какой-то немудреной легкостью характера привлекает Алексей Кузьмин из «Серебряной свадьбы». Когда-то А. Краснопольский интересно сыграл Басова в фильме «Танкер Дербент». За внешней сдержанностью Басова действительно ощущался железный характер. Этот образ остался одним из лучших в нашем кино предвоенных лет.