menu-options

Чахотка со вкусом

Главный театр вернул в афишу оперу «Травиата»
  
«Травиату» и ГАБТ объединяет время создания – и здание Главного театра, и опера появились на свет в середине XIX века.

Премьера самой популярной оперы Верди прошла на Основной сцене Главного театра. «Травиату» поставила американский режиссер Франческа Замбелло. Это третья по счету ее постановка в ГАБТе.

История о чахоточной парижской куртизанке, воспетой в романе Александра Дюма-сына «Дама с камелиями», самим автором была переработана в пьесу, премьеру которой посетил Верди. Восхитившись трагической историей, композитор написал оперу, где героиню назвали Виолеттой Валери, а сам опус – «Травиатой» (по-итальянски – «падшая»). Опера о быстротечности личного счастья на фоне грехов общества и превращении раскаявшейся грешницы в несчастную праведницу современникам Верди казалась почти революционной. В наши дни широкая публика воспринимает «Травиату» в ином русле, первым делом смакуя мелодраматические эффекты и костюмную пышность. Именно для такого зрителя режиссер и поработала.

Франческе Замбелло, по ее словам, важно «невероятное богатство семейных и личных отношений». Характер Травиаты должен быть ясным и узнаваемым. Она часть этого мира полусвета, дитя чада и угара. В то же время болезнь и врожденная честность отделяют героиню от лицемерной «коробки общества». Альфред – это слияние молодости, неумения думать и романтизма. «Идеалист, не знающий мира», – говорила о нем Замбелло. Конфликт любви сына и фамильной гордости отца в итоге рвет хрупкую ткань жизни.

Все эти идеи завернуты в покров спектакля, о котором никто не сможет сказать «режиссерская опера». По словам Замбелло, «Травиату» и наш театр объединяет время создания – нынешнее здание Главного и опера появились на свет в середине XIX века. Такой расклад, вероятно, призван объяснить режиссерский подход: в старинном доме – традиционная костюмная версия. Замбелло, поместив персонажей в атрибутику прошлого, добросовестно иллюстрирует фабулу. Но после спектакля понимаешь, что сценический продукт легко проскальзывает в душу и так же легко из нее исчезает, не оставляя послевкусия.

На этот раз в итальянской опере обошлись без приглашенных из-за границы певцов. Все свои – и прекрасно поющая Виолетта (солистка ГАБТа Венера Гимадиева), и вокально тусклый Альфред (участник Молодежной оперной программы Евгений Наговицын), и впечатляющий баритоном старик Жермон (солист «Новой оперы» Игорь Головатенко). Дирижер Лоран Кампеллоне отнесся к партитуре деликатно, как к драгоценности: музыка, как правило, звучала «вполголоса», позволяя понять, что создание Верди по природе вовсе не громогласно.

Визуальный ряд наполнен красочными деталями. Прозрачный занавес с изображением огромных женских глаз с неправдоподобно длинными ресницами – это, вероятно, завораживающий взгляд Виолетты. Дорогие ужины за огромными столами, карточная игра, танец разбитных актрисочек в форме тореадоров, забористый канкан с эротическим пылом, атлас и бриллианты. Дамы полусвета на коленях у богатых покровителей. Альфред в носках и бежевом халате на белом диване. Больница с кроватями, носилками и санитарами. И пафосный финал, где все – и герои, и публика – обливаются слезами.

К нашим дням постановку привязывает сценография с ее и сдержанной, и слегка гламурной технологически современной и вполне изящной роскошью. Эти бальные залы (белое с позолотой), больница (белое без позолоты), сад за городом (золотые опавшие листья, цветы, огромное древо, попугаи в клетке, две живые собаки и лошадь в упряжке) плюс застекленный прозрачный задник, один на все мизансцены, – несомненно, такое могло быть устроено лишь в наши дни. Но остальное… Яркий пример: когда на сцену, опираясь на трость, вальяжным медленным шагом вышел Жорж Жермон и запел, жестко застыв в статуарной позе, показалось, что за стенами театра какой-нибудь 1950 год. Точь-в-точь такую же шаблонную мизансцену с тростью в разных «Травиатах» приходилось видеть раз двадцать.

Впрочем, именно узнаваемость наверняка станет причиной успеха спектакля. Вот только забавно, когда на обеденный стол, чтобы спеть, взбирается не только кокотка Виолетта, но и добропорядочный Альфред. Смешно, когда гостьи-куртизанки сами таскают стулья, как будто в богатом особняке не хватает прислуги. И нелепо, когда в сцене объяснения в любви женщина стоит, а кавалер, поющий ей о вечном чувстве, садится, причем без разрешения дамы. Если режиссер хочет, чтобы нынешняя «Травиата» как была, так и осталась в XIX веке, где этикет века?

 

Источник: http://www.newizv.ru/culture/2012-10-11/171144-chahotka-so-vkusom.html
11 Октября 2012 г.  МАЙЯ КРЫЛОВА, «Новые Известия»