Капустник во время чумы
Капустник во время чумы
"Маленькие трагедии Пушкина" в театре "Сатирикон"
Московский театр "Сатирикон" открыл новый сезон премьерой спектакля "Маленькие трагедии Пушкина" в постановке режиссера Виктора Рыжакова, с участием Константина Райкина и молодых актеров труппы. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Виктор Рыжаков еще не ставил в Москве спектакли на таких больших сценах. Он известен прежде всего как человек, тонко чувствующий современные тексты,— но увлечение новой драматургией в наших условиях обрекает режиссера на работу на обочинах (вот сейчас один из спектаклей Рыжакова идет даже не в театре, а на редакционной кухне одного популярного городского журнала). Впрочем, в последнее время режиссер стал углубляться все дальше в прошлое, брать тексты, которые важно не столько угадать и дать расслышать другим, сколько переосмыслить и своей волей сделать актуальными. Он поставил прозу Виктора Астафьева, потом "Пять вечеров" Александра Володина, теперь вот "Маленькие трагедии".
Для понимания феномена сатириконовской премьеры важно знать, что Рыжаков известен и как хороший педагог. Один из своих недавних спектаклей — "Прокляты и убиты" в МХТ имени Чехова — он сделал для вчерашних студентов: беспощадная военная правда Астафьева обрела внятную форму последнего концерта во фронтовом клубе. Мы понимаем, что герои обречены на смерть, и от этого коллективная витальная энергия новобранцев, то и дело принимающихся петь или просто слаженно двигаться, обретает внятный трагический привкус. Собственно говоря, "Маленькие трагедии" тоже поставлены как класс-концерт, в котором молодым актерам "Сатирикона" предоставлена возможность показать, как слаженно они умеют двигаться, как громко умеют произносить текст и как красиво умеют носить костюмы.
В сущности, этот концерт дают тоже в присутствии смерти — спектакль начинается и заканчивается фрагментами "Пира во время чумы" (Виктор Рыжаков не первый, кто при постановке "Маленьких трагедий" использует такой прием). И, кажется, его можно легко смотреть и без знания русского языка — спектакль похож на отлаженный механизм, в котором все время что-то переключается, часто меняются скорости вращения деталей, чередуются тембры и настройки. Энергия от молодых актеров передается залу напрямую, словно минуя Пушкина. Хотя, впрочем, без языка все-таки было бы тяжело — тогда ведь не засмеяться от изумления, когда один из двух полуобнаженных борцов, несколько минут до этого медленно и упорно мявших тела друг друга, произносит первую строчку "Каменного гостя", выдавая таким образом в брутальных спортсменах Дон Гуана и Лепорелло, стоящих у врат Мадрида.
Молодых актеров трудно разглядеть, трудно кого-то выделить. Вот талантливый Один Байрон выпорхнет из толпы одержимым Сальери — но сразу растворится в ней. Смыслы и темы в "Маленьких трагедиях Пушкина" мелькают и гаснут, не успев зажечься. Ведь не просто так перебрасывается текст от одних актеров к другим, отчего действие местами напоминает мрачный капустник. И не шутки же ради несколько строк Дон Гуана звучат хриплыми интонациями "под Высоцкого". И не для одного только поддержания современного имиджа театра придумывал впечатляющий видеомэпинг Владимир Гусев — спектакль словно заключен в раму, на которой искажается и стекает куда-то паутинный узор, напоминающий карту огромного города. И грузинские картины появляются не для красоты, а чтобы напомнить нам о войне и о стыде.
Примерно в середине вечера посещает подозрение, что первоначально "Маленькие трагедии Пушкина" задумывались как исключительно молодежный спектакль и что художественный руководитель театра Константин Райкин присоединился к работе позже, когда стало ясно, что постановке требуется дополнительная поддержка. Райкин сам начинает спектакль и потом то исчезает, то появляется — не только тем или иным пушкинским персонажем, но и безмолвным наблюдателем, который следит за происходящим,— то грустным свидетелем, то вдохновленным болельщиком. Стоит ли подробно говорить о том, что появление Райкина каждый раз решительно меняет центр тяжести действия и центр притяжения зрительского внимания.
Разумеется, смотреть на него хочется все время — даже если теряешься в догадках, почему именно ему отдан именно этот фрагмент. Но когда Райкин выходит в роли священника, стыдящего пирующих во время чумы, вдруг вспоминаешь, что всего год назад он сыграл "человека из подполья" в "Вечере с Достоевским". А когда начинает роль Моцарта, с комическими гнусавыми интонациями, в смешной маске с носом и очками,— что совсем скоро придет столетие Аркадия Райкина и что не случайно основатель "Сатирикона" изображен на обороте пригласительного билета "Маленьких трагедий".
Коммерсант, 24 октября 2011 года
Источник: http://www.kommersant.ru/doc/1801906