menu-options

Таки мелодрама

В тени виноградникРежиссер Михаил Мокеев поставил в Театре им. Пушкина спектакль "В тени виноградника"

Михаил Мокеев в Москве давно ничего не ставил. Так давно, что недавно народившемуся театральному поколению имя его ничего не говорит. Меж тем именно он был создателем спектакля, ставшего в каком-то смысле символом начинающихся в середине 80-х перемен. Спектакли тогда уже не запрещали, только какие-то имена не разрешали упоминать. В данном случае - имя польского драматурга Славомира Мрожека. Афиш не было, рецензий не было, известия о спектакле передавались из уст в уста надежнее любой рекламы. Собирались небольшой группкой у станции метро "Бауманская", шли дворами к какому-то подвалу, произносили (прямо по Булгакову) заветное слово "назначено" и смотрели пьесу Мрожека "Эмигранты".

Критики при опросе о понравившихся постановках отвечали так: спектакль, сыгранный молодыми актерами (а это были ныне хорошо известные Александр Феклистов и Роман Козак), вне рамок государственного театра. И это тоже было большой новостью - сугубо частная художественная инициатива. Словом, имя Михаила Мокеева в истории театра не должно потеряться, во всяком случае пока жива память о тех возбуждающих надежды временах. Вот только повторить успех Мокееву не удалось. Был неплохой спектакль о Лермонтове в Театре им. Пушкина по пьесе Александра Червинского "Из пламя и света", и это, пожалуй, все, что помнится. Мокеев исчез с театрального горизонта, как будто и не появлялся. То ли был, то ли привиделся, не разобрать уж теперь. Просто фантом какой-то.

Однако премьерная афиша Театра им. Пушкина утверждала: вот он, Михаил Мокеев,- режиссер-постановщик пьесы Валерия Мухарьямова "В тени виноградника", никуда не делся, предстанет во всей красе. Пьесу написали по рассказу Исаака Зингера "Последняя любовь". Мрачноватый рассказ, скупой на эмоции, стараниями драматурга превратился в мелодраму с явно ощутимым еврейским акцентом. Акцент этот в переводе на театральный язык обычно проявляется острейшей смесью юмора и печали, тут и деться-то некуда, но в спектакле Театра им. Пушкина он явлен двумя-тремя не слишком остроумными шутками и длинными разговорами о том, стоит ли евреям из Америки ехать в Израиль. Присутствие режиссера, имя которого оживило воспоминания, сначала еще пытаешься обнаружить, а потом понимаешь, что он просто потерялся в тени - то ли своей собственной, то ли означенного в афише виноградника. Здесь как-то все пущено на самотек, актеры, во всяком случае, выплывают сами, как могут.

Игорю Ясуловичу, приглашенному на главную роль 82-летнего старика Гарри, это удается. Открытия, конечно, никакого не случилось, мы давно знаем, что он отличный актер, вот и тут Ясулович хорошо играет. А Нине Поповой, которая исполняет здесь роль Этель (вдова под 60), ставшей последней любовью эксцентричного старика, справиться не удалось. Собственно говоря, именно ей (так уж ролью предписано) надо было взболтать смех и слезы в какой-то отчаянный коктейль, но то ли указаний таких от режиссера не поступало, то ли актриса испугалась, нам не угадать. В отпущенное ей на сцене время она была загадочно сдержанна, вот и все. Ну и финал - самоубийство героини - удивил несказанно. Отчего, зачем? А бог его знает. Ясуловичу пришлось наигрывать драматизм на пустом месте, суетиться и бормотать что-то пошлое. Как хотите, но лауреат Нобелевской премии Исаак Зингер достоин лучшей участи.

Автор: Марина Зайонц

Источник: "Итоги"

Еще рецензии на представление «В тени виноградника»

Недостойная старость