menu-options

Распилили скрипку

ТЮЗ московский - Скрипка РотшильдаКама Гинкас представил на сцене московского ТЮЗа последнюю часть трилогии "Жизнь прекрасна. По Чехову". Если первые две постановки - "Черный монах" и "Дама с собачкой" - прошли на балконе, оборудованном под сцену, то спектакль "Скрипка Ротшильда" поставлен на большой сцене. Мировая премьера спектакля состоялась в США, в Йельском репертуарном театре, 15 января этого года, вызвав восторг публики и критики. Гробы, кругом гробы. На заднем плане большое дерево, которое тоже, кажется, принимает очертания гроба: ствол кое-где уже оструган, правильной формы. Да и главный герой - гробовщик Яков (Валерий Баринов играет его превосходно) - тоже, кажется, после смерти в дело пойдет: из его крепкого, кряжистого тела вполне может выстругать гроб коллега-гробовщик. Словом, "жизнь прекрасна" Кама Гинкас представил на сцене московского ТЮЗа последнюю часть трилогии "Жизнь прекрасна. По Чехову".

Если первые две постановки - "Черный монах" и "Дама с собачкой" - прошли на балконе, оборудованном под сцену, то спектакль "Скрипка Ротшильда" поставлен на большой сцене. Мировая премьера спектакля состоялась в США, в Йельском репертуарном театре, вызвав восторг публики и критики. Гробы, кругом гробы. На заднем плане большое дерево, которое тоже, кажется, принимает очертания гроба: ствол кое-где уже оструган, правильной формы. Да и главный герой - гробовщик Яков (Валерий Баринов играет его превосходно) - тоже, кажется, после смерти в дело пойдет: из его крепкого, кряжистого тела вполне может выстругать гроб коллега-гробовщик. Словом, "жизнь прекрасна". Можно усмотреть в названии трилогии Камы Гинкаса жесткую усмешку (он высмеял идиотский оптимизм в "Даме с собачкой").

Однако прекрасна совсем не значит справедлива. Скорее жизнь прекрасно-безразлична к существам, что ее населяют: сумасшедшему, которому мерещится черный монах; мужчине и женщине, чья любовь проходит через столько препятствий; гробовщику, который, похоронив жену, вдруг осознал: не было в его жизни чего-то, чему он и слов найти не может, - и мучается. Это безразличное к человеку движение жизни чувствуется и в трилогии Гинкаса по Чехову, и в последней его премьере "Сны изгнания" по картинам Марка Шагала. Великолепное трио - Валерий Баринов, Игорь Ясулович (Ротшильд), Арина Нестерова (Марфа) - сыграет жизнь, бессловесное прозрение и смерть гробовщика Якова. Яков, похоронив жену, осознал, что прожил жизнь "без пользы". Тоска его агрессивна: он бьет еврея Ротшильда, который приходит к нему, чтобы попросить снова поиграть на скрипке вместе с оркестриком - самому денег заработать и людям помочь. Но перед смертью, которая наступит вскоре после кончины жены, Яков, к удивлению горожан, завещает скрипку Ротшильду.

Рассказ Чехова поставлен Гинкасом как маленькая пьеса с комментариями. Актеры комментируют свои действия, выхватывая друг у друга слова, - один начинает предложение, другой завершает. Валерий Баринов в ушанке и ватнике, сидя в полумраке, говорит о своем герое: "Он оглянулся на жену" - и оглядывается. Игорь Ясулович говорит про Ротшильда: "Он побежал" - и только его и видели. Актеры легко переходят от искреннего проживания историй своих героев к авторским комментариям. Это совпадает с той двойственной жизнью, которой "живут" предметы в этом спектакле. Яков играет не на скрипке, а на пиле; гробы, расставленные по сцене, похожи на островерхие дома. Вот пьяный фельдшер осматривает умирающую старуху: ее глаза уже пусты и светлы, а фельдшер грызет огурец, и с каждым новым куском из огурца брызжет сок. Этот предсмертный взгляд и сок, брызжущий из соленого огурца, неотрывны. Между ними такая же связь, как между звуком скрипки и треском пилы, гробом и домом, - связь, почти всегда ощутимая в постановках Гинкаса. Порой он на эту связь цинично указывает, порой с грустью, но это соседство высокого и низкого, соленого огурца и предсмертного взгляда - вечный двигатель его спектаклей. И "Скрипки Ротшильда" - спектакля жестокого и сентиментального.

Если Гинкас и убавил чеховских "нюансов и полутонов", то в этих двойственных образах, в суровом, трезвом и чуждом иллюзий взгляде на жизнь (прекрасна она или совсем наоборот) - он сделал спектакль вполне чеховский, не изменив себе. Здесь болен доктор, а гробовщик словно впервые сталкивается со смертью, когда понимает, что умирает его жена. Энергия больших и малых противоречий движет спектаклем. Яков читает Псалтырь из журнала, куда записывал до этого приходы и расходы, плату за гробы. "Упокой душу рабы твоей". А в журнале черным по белому - "два рубля сорок копеек убытка, три рубля получено". Такой вот синтез "двух рублей" и Псалтыря, превосходно показывающий, что творится в душе гробовщика. А потом на самой верхушке дерева воссядет Ротшильд, бедный еврей-флейтист. Он будет сидеть в полумраке и наигрывать смычком на пиле, и появится умершая уже Марфа, и Яков с ней заговорит. На сцене лежит лодка. Среди гробов. Лодка, которую Гинкас вновь нагружает двумя противоположными смыслами. Плыть больше некуда? Все, причал? А может быть, надежда - все же есть на чем выплыть.

Автор: Артур Саломонов, 

Источник: "Известия"

Еще рецензии на представление «Скрипка Ротшильда»

Смертельная музыка