menu-options

Телесный памфлет Богомолова

Замыслив постановку «Гаргантюа и Пантагрюэля» в Театре Наций, Константин Богомолов, объявленный со времен «Идеального мужа» главным театральным провокатором, оставил политику в стороне, и исследовал гораздо менее очевидную для нас вещь – гармонию и взаимопонимание сознания и тела. Сегодня, да еще в руках Богомолова, роскошный роман Возрождения Рабле, может, звучит еще резче, чем в 16 веке – при том, что текст нисколько не переделан – все, как было у автора. Но если история действительно циклична, то режиссер, кажется, по-гениальному обогнал свое время – потому что нам до возвращения к радостному и безграничному жизнелюбию Рабле еще пару веков топтаться в скрепах.

Сделав акцент на тексте и обойдясь во всем другом скупыми (для него!) средствами, Богомолов сделал виртуозный, очень лиричный и неисчерпаемый по смыслу спектакль. Пространство сцены - сверху донизу утробного мясного цвета. Так, наверное, выглядит великанский живот изнутри, который художник Лариса Ломакина «обставила» по стандарту 70-х: диван, торшер, стол, безликая кухня, сервант, школьная доска, кукла-неваляшка, юла… Но эти скучные предметы советского детства помогают зрителю настроится на ту прекрасную непосредственность, с которой ребенок любопытно и нестыдно изучает собственную телесность, находя ее как минимум достойной внимания.

К микрофону на авансцене, слепо натыкаясь на все, что попадется, пробирается Сергей Епишев в черных очках и заявляет, что он, Гомер Иванович, сейчас расскажет детям сказку. Его повествование подхватывают актеры с непроницаемыми лицами, серьезными интонациями и ерничеством в каждом жесте. У Виктора Вержбицкого, Сергея Чонишвили, Дарьи Мороз, Павла Чинарева – у всех «богомоловцев» - по нескольку персонажей. «Пантагрюэль и не только», «Панург и не только», «Какашка и не только», «Дама-Тамара и не только». Это совсем не сбивает с толку, потому что главные перевоплощения происходят в голове зрителя – режиссер обращается напрямую к его воображению. Здесь будут тщательное зачитывание длиннющей родословной героя, перечисление всего съеденного, рассуждения о содержимом гульфика, падающий с грохотом человек-какашка, здесь при словах Гомера Ивановича «пришла тоска» выходит неподражаемая Роза Хайруллина и ведь веришь, как миленький, что тоска, и импульсивное хи-хи застревает в горле.

Со спектаклями такого режиссера (а Богомолов – еще и филолог)  всегда такой фокус: чем больше книг читал зритель, тем ему интереснее. Да и вообще у Богомолова свои отношения с публикой, он устраивает ей американские горки эмоций, провоцирует, дразнит, водит за нос. Кому-то покажется хулиганством, когда Чонишвили - Василий (герои носят и русские имена) идет знакомиться с Дамой –Тамарой (Александра Ребенок) заранее сняв штаны, а потом приглашает ее в театр на «непоказанное место» (новелла из Рабле, где лев старательно обмахивает гульфиком женское междуножье). Не оценив «прикола» Дама-Тамара с воплем «Халтура! И это в центре Москвы» уходит – а зритель аплодирует, оценив злую и горькую иронию режиссера.

Второе действие, когда обстановка на сцене меняется зеркально, оказывается много печальнее первого – герои предпринимают невозвратное путешествие на только в дальние земли – остров живых колбас (колбасой был Тургенев, был колбасой  Дебюсси), страну Фонарию, но и сама их жизнь понеслась к закату. И не случайно здесь возникает жесткая тема о престарелых великанах, вспоминающих: «ах, как мы какали в молодости!» и рассуждающих о качестве подтирки для зада. И в самом конце, когда становится ясно, что смысла в жизни столько же, сколько в звуке «trink» на дне разбитой бутылки, исполинский Гомер Иванович объявляет, что великаны умерли, становится на колени, уменьшаясь в росте наполовину, и поет народный шлягер «Маленькая страна». Так и стоит всю песню, с колен подниматься некому - сказано же, великаны умерли. .   Кому-то покажется возмутительным номер певицы Звезды Иванны, когда микрофон оказывается ровнехонько напротив интимностей вставшей на табурет актрисы и оттуда звучит ария Нормы – не менее, кстати, прекрасно, чем если бы она звучала из более привычного места – рта. Но, как писал Рабле, «автор просит благосклонных читателей подождать смеяться», потому что «Каста дива» хороша, чем ее ни пой. Богомолов вообще гениально умеет взламывать все мерки, сочетая несочетаемое, заставляя высокое и низкое работать вместе: душу и звезду-Иванну, Наташу Королеву и Юру Шатунова с Генделем и Бродским, хармсовский невозмутимый абсурд и ностальгическую «Темную ночь» Бернеса.

 

Комсомольская Правда, 19 мая 2014 года

Анна Балуева

Источник: www.kp.ru/daily/26232.5/3115069

Еще рецензии на представление «ГАРГАНТЮА И ПАНТАГРЮЭЛЬ»

Когда деревья были большими

Богатыри и мы