Михаил Иванович Царев. Часть 5
Все части этой статьи: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5.
Одна из недавних работ артиста — роль Веррины в спектакле «Заговор Фиеско в Генуе» Ф. Шиллера. Эту роль артист играет совсем по-иному.
Истинные страсти Веррины бушуют очень глубоко в его душе и сердце. Отсюда идет аскетическая скупость актера во внешних выразительных средствах. Сдержанная пластика, экономный, выразительный жест, запоминающееся выражение лица — скорбное, умудренное большим жизненным опытом — таков Веррина Царева. Секрет исполнения и заслуга мастера в том, что он при этом абсолютно убеждает в недюжинной силе духа своего героя, его целеустремленности, несгибаемости,— и создает поистине шиллеровский характер.
О последних ролях М. И. Царева театральный критик И. Вишневская писала: «За последние годы творчество М. Царева обрело особенно широкое, самобытное звучание. Такие характеры, как Вожак из «Оптимистической трагедии» или грибоедовский Фамусов, сыгранные Царевым в минувшие театральные сезоны, вполне могут быть причислены к лучшим работам мирового театра, ...создающего не частные характеры, но обобщенные типы, не конкретные преходящие биографии, но вечны»нарицания пороков и добродетелей».
Думается, эти слова можно отнести и к образу короля Лира, созданному Царевым в новой постановке шекспировской трагедии. Когда-то, начинающим актером, он участвовал в спектакле Петроградского БДТ, где Лира играл его учитель Ю. М. Юрьев. Впоследствии Царев не раз встречался с драматургией Шекспира. Но последняя по времени шекспировская роль была исполнена им четверть века назад, в постановке «Макбета». Теперь предстояла встреча с одним из самых сложных образов мировой драматургии.
Работа Царева оказалась столь же неожиданной, поражающей своей новизной, насколько нетрадиционным выглядел весь спектакль Малого театра. Вместе с тем она стала в известном смысле как бы развитием того, что было найдено им в образе шиллеровского Веррины. Отказавшись от внешнего трагедийного пафоса, артист погружается в психологические глубины характера и, как вдумчивый аналитик, исследует процессы духовной жизни героя. Даже в минуты высшего напряжения страстей, кульминационные моменты спектакля, Царев не высвобождает до конца могучих эмоций, сотрясающих душу старого Лира. И эта благородная сдержанность дополняет ощущение подлинного величия изображенной личности, ее внутренней значительности, возрастающей по мере того, как герой проходит свой тяжкий путь постижения истины.
Более сорока лет работает Царев в Малом театре — громадный срок. Более сорока лет — и почти столько же сыгранных ролей. Каждая — особый мир, в котором артист всегда умеет найти волнующее, значительное и о котором каждый раз рассказывает по-новому. Перевоплощаясь в каждого героя. Всегда оставаясь самим собой. Потому что индивидуальность не спрячешь. Она прорвется сквозь все театральные маски. И она драгоценнее любых масок.
