Я был директором Главного театра. Часть 39
Помню, как в обеденный перерыв я уходил из здания театра, будучи в неведении относительно решения "быть или не быть" спектаклю. В одном из ближайших переулков меня догнал некто из участников собрания и посоветовал вернуться в театр и от имени советской труппы обратиться к рабочим сцены с просьбой не срывать выступления артистов, впервые прибывших из страны социализма: он явно хотел, чтобы я поднажал на педаль чувства классовой солидарности!
Поначалу я было попросту отказался, но потом подумал, что ничто не помешает кому-либо из заинтересованных лиц утверждать, что я все же присутствовал на собрании и тем самым воздействовал на положительное решение, если оно будет принято. Во что бы то ни стало мне нужно было железное алиби!
И тут меня осенило. Я быстро вернулся в кабинет директора оперы, в котором мне было отведено рабочее место, и стал громогласно разыгрывать на фортепиано самые шумные пьесы своего пианистического репертуара. Двор-колодец своим гулким эхом многократно умножал силу звучания и доносил его до самых потаенных помещений служебной части здания, и уж конечно его не могли не слышать участники собрания и административный персонал театра...
Так продолжалось до полного моего изнеможения, пока мне не стало известно, что собрание окончилось, — забастовку решили не проводить... (Когда бы я ни посещал театр "Гранд-Опера" в последующие годы, старожилы — и в особенности тогдашний директор оперы композитор Эммануэль Бондевилль — всегда вспоминали этот эпизод, сохранившийся в анналах их театра под шутливым заголовком: "А Чулаки играет на рояле".)
Впоследствии мне приходилось сталкиваться с гораздо более серьезными конфликтами между администрацией и профсоюзами, и не только во Франции, но и в других странах. Но об этом я расскажу в свое время по ходу повествования.
...Однако вернемся к очередному появлению в Москве Жоржа Сория, который на сей раз вознамерился прозондировать почву для организации в Париже гастролей балетной труппы Главного театра в составе, могущем показать в столице Франции несколько полных спектаклей своего московского репертуара. Сория прослышал, что аналогичное предложение уже поступило москвичам от лондонского театра "Ковент-Гарден" и что Главный театр получил добро от соответствующих инстанций и ныне готовится к этим ответственным зарубежным гастролям. Сория резонно убеждал нас, что шок от грубо прерванных гастролей 1954 года, вероятно, у нас уже прошел; в то же время советские артисты даже тогда имели случай убедиться, сколь велик интерес французской общественности к советскому хореографическому искусству!
Так постепенно, еще до начала наших английских гастролей, у обеих сторон сложилось намерение организовать в недалеком будущем новые выступления советского балета в Париже — на этот раз в порядке обменных гастролей национальных балетных трупп.
В чем мы усматривали преимущество обменных гастролей? Если коротко ответить на этот вопрос, то прежде всего в том, что стороны здесь выступают на равных, то есть на уровне национальных (государственных) театров: они предоставляют гостям свои основные театральные помещения с оркестрами, постановочными частями и необходимым административно-обслуживающим персоналом; при содействии соответствующих подразделений и служб своих министерств они несут полную ответственность за транспортировку людей и художественного оформления на территориях своих стран, так же как и за размещение в гостиницах, организацию досуга гостей и т. д.
Все части книги М. Чулаки "Я был директором Главного театра": 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114.