Театр «революционного» шторма. Часть 4
Ранее: 1, 2, 3.
«Началось,— вспоминал один из основателей театра А. М. Дорошевич,— наше странствие по фабрикам и заводам Москвы. Средства передвижения были тогда довольно скудны. Трамваи зачастую не ходили. И нам нередко приходилось и на спектакль и после спектакля доставляться пешим порядком. Но вера в будущее театра, сознание всей важности и серьезности дела, за которое мы взялись, воодушевляли нас. Несмотря на довольно тяжелые подчас обстоятельства материального и бытового порядка, энтузиазм нас не покидал. Мы продолжали свое молодое дело, с каждым днем все более и более увязываясь с массой пролетарского зрителя».
Уже самые первые, еще неуверенные и противоречивые шаги труппы говорили о том, что она займет свое определенное место в общем процессе создания советского театра. Разумеется, четкой творческой программы поначалу не было. К, ней лишь ощупью подходили в 1922 — 1925 годах. Постепенно складывался в эти годы и творческий состав труппы. Но важно, что уже тогда был установлен тесный, глубокий контакт передвижной группы с широкими «ругами зрителей. Ценным представлялось ее желание обратиться в своих постановках к насущным, современным темам, к революционному прошлому парода. Существенно и то, что театр МГСПС никогда, даже в самых ранних своих опытах, не прельщался погоней за поверхностным, формалистическим «новаторством», он сразу вошел в ряды сторонников реалистического метода в искусстве.
Немало профессиональных коллективов — сверстников театра МГСПС возникло в двадцатые годы из студий: студия Малого театра (1923), театр-студия п/р. Ю. А. Завадского (1924), театр-студия п/р. Р. Н. Симонова (1927) и др. Театры этого типа в своем подавляющем большинстве состояли из совсем «зеленой» молодежи, легко увлекавшейся «левой» фразой в искусстве. На первых порах им почти неизбежно была свойственна известная замкнутость, изолированность творчества, усиленное экспериментирование в поисках новых театральных форм, превращавшихся в ряде случаев в самоцель.
Иным было начало пути театра МГСПС. Его организаторы уже имели опыт профессиональной работы, их не манило экспериментальное формотворчество. Они, казалось бы, даже и не ставили перед собой никаких фор.мальных задач, думая лишь о доступности представлений.
Театр точно знал, кому он адресует свое творчество. «Проблема зрителя стояла в нем на первом месте, ибо ради зрителя он и был основан. Самое представление о зрителе в театре имени МОСПС всегда было отчетливым. Это был зритель организованный, зритель— профсоюзник, рабочий и служащий Москвы. Театр имени МОСПС как бы ощущал в своемзрительном зале те профессии и функции, которые выполняли в жизни страны пришедшие для художественных впечатлений люди. Это были текстильщики и металлисты, деревообделочники и коммунальники, советские и торговые служащие, словом — все роды трудового оружия».— писал Н. Д. Волков в статье, посвященной 10-летию театра.
Передвижную труппу возглавил работавший ранее в. Иркутске С. И. Прокофьев. Это был художник искренний, трудолюбивый, инициативный. Из Иркутска по его приглашению приехала группа актеров — А. Н. Арсенцева, О. В. Прокофьева, М. А. Бородкина, А. М. Дорошевич и Ф. Д. Субботин, отдавшие строительству театра МГСПС большую часть своей жизни. Из Малого театра перешел В.,М. Освицимский, из театра РСФСР I — А. А. Калинцев.
С первого выезда в районные, фабрично-заводские клубы труппа ввела в свою практику лекции, доклады перед спектаклями. А по окончании постановок завязывались оживленные дискуссии, беседы. Даже целые спектакли С. И. Прокофьев представлял себе как своеобразные диспуты на важные современные темы.
Разнообразные повседневные связи театра со зрителями — типическая черта всякого советского театрального коллектива. Это одна из форм его непосредственного общения с жизнью, источник творческого вдохновения. В формировании театра имени МГСПС глубокий контакт с трудящимися Москвы представлял собой нечто большее. Театр возник сразу и определенно, как театр «социального заказа»,— так принято было говорить в двадцатые годы.
Многое может показаться сегодня спорным, неверным, или ограниченным в репертуаре театра первого года его существования. Вместе с тем все приобретает иной смысл при рассмотрении постановок исторически, в их связи с общим состоянием репертуара советского театра в 1923—1924 годах.