Евгений Шварц

Евгений Шварц долго искал себя. Он был блестящим юристом; пел и танцевал на сцене студийного театра; участвовал в пантомиме; работал с литературной группой, в которую входили М. 3ощенко и В. Каверин; вел дела К. Чуковского; писал стихотворные фельетоны и сатирические зарисовки; организовал литературный журнал «Забой» и активно сотрудничал с журналом «Ленинград». Но все это было словно предысторией основной писательской деятельности, которая и позволила вписать его имя в российскую литературу. Его основным жанром стали сказки – те, которые он слышал еще в детстве, и те, которыми наслаждался весь мир. Шварц по-новому трактовал произведения Г. Х. Андерсена, Ш. Перро и других авторов, вложив в известные сюжеты совершенно иной, философский смысл. В результате эти сказки обрели новую жизнь. В них органично соединилось реальное и фантастическое, обычное и чудесное, вечное и сиюминутное. Пьесы Шварца «Голый король», «Красная шапочка», «Тень», «Сказка о потерянном времени», «Рассеянный волшебник» и многие другие остроумны, сентиментальны, но в то же время поучительны. В них упорно, рьяно отстаиваются моральные ценности, прослеживается сильная вера в лучшее, доброе, вечное.

Сказки Евгения Шварца стали сюжетом не только всеми любимых телефильмов, но и основой целого ряда театральных постановок, идущих на московских сценах. Так, например, постоянный аншлаг сопровождает спектакль Московского театра юного зрителя «Два клена». Остроумная, дерзкая, озорная импровизация о приключениях людей и зверей прочно захватывает внимание зрителя уже с первых минут действия на сцене. Каверзы и интриги главных героев удивляют, но при этом заставляют задуматься: а как бы поступил зритель на месте персонажей, с честью бы прошел испытание? Не менее интересна и постановка Малого театра «Снежная королева». Ледяное сердце, пытающееся овладеть всем миром, – не такое ли будущее ждет человечество при нашем повседневном равнодушии к окружающим? Простой и популярный сюжет в интерпретации Шварца, умело развернутой для зрителя режиссером З. Андреевой, становится настоящей философской притчей.