Главный театр Союза ССР, 1947 год, часть 23.
Ранее: Часть 22
Можно еще назвать ряд имен артистов, яркая индивидуальность которых укрепляла, а не рассыпала гармонии спектаклей Главного театра. Очевидно была внутри него художественная солидарность, словно дыхание, объединявшее, одухотворяющее повседневную работу. Значит за долгие годы, потраченные на создание национального лица театра, созрело русское оперное искусство не только в индивидуальных усилиях отдельных композиторов, а в исполнительском сознании многоразличных дарований.
Петь в образе стало не требованием, а само собой разумеющимся качеством. Одновременно в оркестре Главного театра вырабатывалась не просто высокая виртуозная гибкость и слаженность целого и групп, но та внутренняя спайка и взаимоцепкость интонаций инструментов, наличие которых придает исполнительству оркестра своеобразную прелесть жизненности: оркестр становится не механическим аппаратом, а выражением музыки как диалогов инструментов, управляемых человеческим дыханием.
Хор Главного театра под руководством Авранека постоянно рос и совершенствовался,удивляя и восхищая стройностью ансамбля, мощностью, плотностью и гибкостью, вернее, пластичностью звучности. От ряда опер, проходивших в ту пору, т. е. в начале века до первой империалистической войны, сохранилось впечатление художественных побед хора (например, «Добрыня Никитич» Гречанинова, «Китеж» Римского-Корсакова, его же «Псковитянка» и «Садко»).
Все это — результат коллективно-устойчивого чувства русской оперности, как выражения национального лица театра и его академического высокого уровня. Потому и в строительстве репертуара Главный театр держался в отношении русских композиторов, особенно молодежи, верного принципа: не отказывать в поддержке всему наиболее талантливому, возникавшему в русском оперном творчестве. А станет или нет опера жизнеспособной — вопрос отклика слушателей.
Таким образом, юная тогда плеяда композиторов (Рахманинов, Гречанинов, Корещенко) могла проверять себя в живом тщательном исполнении. Вот, к примеру, ряд русских произведений, включая возобновления классиков русской музыки, появившихся на сцене Главного театра за период с конца XIX века по 1910 год, кроме уже находившихся устойчиво в репертуаре опер Глинки, Чайковского и др.: в 1899 г.— «Мазепа» Чайковского и «Рыбаки» Симона, в 1900 г. — «Ледяной дом» Корещенко, в 1901 г. — «Псковитянка» Римского-Корсакова, «Анджело» Кюи (1902 г. был отдан иностранным премьерам), в 1903 г. — «Добрыня Никитыч» Гречанинова, в 1904 г.—«Наль и Дамаянти» симпатичного русского лирика, тонкого музыканта А. С. Аренского, в 1905 г.— «Пан воевода» Римского-Корсакова, в 1906 г. — «Франческа да Риминш и «Скупой рыцарь» Рахманинова, «Каменный гость» Даргомыжского, «Садко» Римского-Корсакова, в 1907 г. —«Нерон» Рубинштейна, «МатеоФальконоКюи, в 1908г.— «Сказание о невидимом граде Китеже» Римского-Корсакова, в 1909 г.—«Майская ночь» и «Золотой петушок» Римского-Корсакова, «Кавказский пленник» Кюи и т. д. Надо еще принять во внимание ряд крупных опер — семь на восемнадцать русских — западноевропейских композиторов: Берлиоза, Бойто, Вагнера, Мейербера, Моцарта, Понкиелли, расширявший круг репертуара, но не уводивший театр от его основной установки на академическую линию развития национальной оперной культуры.
Продолжение: часть 24