В театре имени Гоголя (Л. Булгак), часть 8.
.jpg)
Есть в постановке и какие-то неудачные моменты. Например, «озвученные мысли». В кино это делается технически совершенно, и там есть крупный план. Здесь же лицо «мелким шрифтом», а откуда-то сбоку — глухой, замогильный хрип репродуктора. Если это поиски новых постановочных приемов — то поиски не очень удачные. «Щедрый вечер», «Сердца трех», «Коллеги» — спектакли, в которых театр решает новые для себя проблемы — становление человеческой личности, вызревание характера в борьбе, в преодолении душевной неустроенности. В этих спектаклях наметилась близкая театру тема, более интересная, чем бесконечное и безмерное возвеличивание «героя», лишающее человека обычных человеческих качеств. Наметилась тема, в которой театр Гоголя может сказать свое слово и сказать по-своему.
Ну а как же с романтическим и героическим спектаклем? Героика и романтика — для театра Гоголя это как волшебная птица. В одних сказках она синяя, в других — золотая. Вот, кажется, схватил — смотришь, потускнела и не дышит. Но недавно театру, пожалуй, удалось добыть ее перо. В спектакле «Красные дьяволята», поставленном В. Бортко, много для театра неожиданного и даже дерзкого. Хотя бы занавес: в языках пламени три богатыря-красноармейца на сказочных конях мчатся с шашками наголо в неистовом порыве. Оригинальна сама мысль привлечь художников Палеха для оформления этого спектакля.
Повесить такой занавес легко и заманчиво — зритель сразу настроен на возвышенный, былинный лад. Но ведь этот занавес актерам надо еще «переиграть», чтобы не оказаться бледнее его. Л. Грибковой, Н. Завитаеву и Ю. Волкову — исполнителям главных ролей — в отдельных сценах это удается. В преувеличенной, но искренней самозабвенности и неукротимости их порывов есть что-то от сказки. Именно эта особенность исполнения в позволяет как естественное продолжение действия актеров вводить кадры мультипликации, где стремительной скачке коней придана та плавность, которая превращает эту скачку в изящный танец. Не всем актерам в полной мере дается эта плавная четкость линий, тонкость манеры. У молодых есть свежесть, сказочная легкость романтики. Рядом с ними актеры старшего поколения кажутся статичными и излишне материальными. Недоля — И. Герасимов или Нечипорук — А. Киров выглядят досадными прозаизмами, нарушающими поэтический строй сказки, отяжеляющими спектакль.
В «Красных дьяволятах» заданный стиль и темп режиссер и актеры выдерживают не всегда, но отрадно уже и то, что в нем есть и настоящая искренность чувств и подлинный романтический порыв. Итак, в последнем сезоне театр Гоголя поставил спектакли, для себя необычные, сам выбор который говорит об обновлении не только вкусов, но и целенаправленности. Совершенно очевидно, что в театре наметились новые тенденции. Это еще не переворот, но поворотом к чему-то новому стать может.
Наверное, самое главное сейчас для театра — это осознать, что произошло, понять причины состояния театра прошлых лет и причины происшедших перемен. И молодым, только что пришедшим в театр, и тем, кто проработал в нем многие годы, важно понять, что дело возрождения театра — это их общее, кровное дело. А самая важная забота театра — это главный режиссер. Во главе коллектива должен стоять талантливый художник и сильный человек. Пожалуй, только здесь и стоит сохранить привязанность к «сильной личности».