menu-options

Ежегодник Малого театра 1955-1956. Разные материалы из архива А. И. Южина-Сумбатова. Часть 7

У многих глаза застилались слезами после этих четырех строк, и неразборчивый почерк дорогого, безнадежно больного поэта становился еще неразборчивее.

Некрасов бил по сердцам с неведомою силой. Все толки о том, что публицист в нем затмевал поэта, что его идеи брали верх над образами и лишали их поэтического вдохновения, для нас, росших с некрасовской поэзией пятидесятых и шестидесятых годов, казались и кажутся просто одной из разновидностей критических клещей, в которые попадало и попадает всякое самобытное и сильное дарование.

Не может сын глядеть спокойно
На горе матери родной, —

говорит Некрасов, а от него, с его чуткой, могущественно сжившейся с Родиной душой, требуют, чтобы он

Красу небес, долин и моря
И ласки милой воспевал.

Трудно было бы мне назвать другого «поэта», в котором «гражданин» проявился бы с большей яркостью, кроме В. Гюго. Но разве от этого дерзнет кто-нибудь сказать, что В. Гюго не поэт? Про Некрасова же, как про «своего», «домашнего» — дерзают с легким сердцем, забывая или не зная, как мальчики в 10 — 12 лет в конце шестидесятых годов, не зараженные критическим червем, навзрыд рыдали над его «Рыцарем на час», над его «Парадным подъездом», затверживали наизусть его «Песню Еремушке».

Если он не поэт, и такой, который века переживает — то я не понимаю, какой смысл иметь поэтов?

Кн. А. Сумбатов.

71

А. И. ЮЖИН-СУМБАТОВ О ПЬЕСЕ ОРЕХОВО-ЗУЕВСКОГО РАБОЧЕГО — СТАРОГО БОЛЬШЕВИКА С. А. ТЕРЕНТЬЕВА «ПРООБРАЗ»

Многоуважаемый Степан Андреевич!

Я с большим интересом прочел Ваш «Прообраз». В нем чувствуется и глубокая убежденность и превосходное знание жизни и психологии выведенных лиц. Вы просили меня высказать Вам свое мнение о сценической стороне Вашего произведения, и только с этой стороны я и выскажу Вам как положительные, так и отрицательные впечатления, — но заметьте, чисто личные, вытекающие из моих собственных взглядов на дело сцены. Я не претендую на роль судьи и даже критика. Выскажусь только как человек определенной театральной идеологии.

Первый сценический плюс пьесы — ее постройка на не измышленной, а подлинно жизненной борьбе двух начал и в области социальной, и в области душевной. Первая захватывает в чтении даже меньше, чем вторая. Душевный разлад, трагедия человека, усомнившегося в правде своего творческого труда, задуманы в Изнежине и сильно и ярко.

Больше того, это положение, очень мало использованное в литературном труде. По крайней мере мне не приходит на память ни одно драматическое произведение, основанное на этой духовной коллизии. Очень смело Вы выдвигаете на первый план в драме, делаете разрешающим ее аккордом уничтожение Изнежиным именно тех аппаратов, в которые ушла его творческая сила, его гений и вдохновение. Это уже выходит из пределов социальной борьбы и создает положение, приближающее к вечно человеческой трагедии борьбы с роком.

И, разрушая свои машины, Изнежин вырастает в героическую силу, заслоняющую своим душевным подъемом фигуры не только Пралика и Максима, но и такую красиво-мощную натуру, как Груша.
 


Другие части этой главы: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9.
Все части книги.