У порога великой эпохи. Часть 2.
Начало: часть 1
У ПОРОГА ВЕЛИКОЙ ЭПОХИ
Нина ВЕЛЕХОВА
Грибоедов, Гоголь, Островский могли дать повод к обобщениям жизни в России — обобщениям типической и сатирической силы; Гюго, Шиллер, Гете и Шекспир позволяли широкие исторические традиционные обобщения. Классическое актерское свободолюбие находило здесь питательную почву еще со времен Несчастливцева. И на великолепно-богатом революционном фоне молодых, только-только образующихся театральных организмов классический актер Малого театра без спешки, верно шел к познанию проблем революции.
Не без колебаний принял Малый театр «Загмук» А. Глебова и «Иван Козырь и Татьяна Русских» Д. Смолина, а затем и пьесу с конкретными революционными тезисами. Почти забытой страницей его истории стала постановка «Лево руля!» В. Билль-Белоцерковского. Сперва раскритикованная за формальное несовершенство и рыхлость сюжета, стыдливо вынесенная на сцену филиала Малого театра, пьеса «Лево руля!» неожиданно прозвучала в постановке Льва Прозоровского (и оформлении С. Иванова) и дала режиссеру повод взяться за другую, тоже современную пьесу — «Брат наркома» Н. Лернера. Основную сцену Малого театра занимала пышная «Аракчеевщина» И. Платона, которую ставил сам автор. Это был уже 1926 год. Театр имени Мейерхольда ставил «Рычи, Китай» С. Третьякова, «Д. Е.» М. Подгаецкого. Театр Революции — «Воздушный пирог» Б. Ромашова, пьесы А. Файко. Театр имени МГСПС — «Шторм» В. Билль-Белоцерковского. И вскоре же Малый театр поразил Москву в полном смысле слова «Любовью Яровой». Конечно, это было эпохальное событие в театральной жизни; и не новизной, не внезапностью это поражало — советская пьеса к 1926 году уже прочно укрепилась на сцене — поражала «Любовь Яровая» основательностью идейно-художественных позиций. Пьеса и спектакль базировались на глубоком понимании закономерностей революции. «Любовь Ярова»» не была уже и по тем временам пьесой попутнической, она стала магистральной для театра. И будущее Малого театра это подтвердило.
«Любовь Яровая» была и ожидаемой и неожиданной пьесой в творчестве Тренева. Писатель чувствовал и знал народную душу; размышлял он над историей народа, и его волновали процессы, идущие в России. Но предвидеть столь яркое и характерное своим чистым, первозданным революционным настроением произведение было трудно. «Любовь Яровая» была в полном смысле слова навеяна действительностью и отразила самую сущность бурной революционной эпохи. В ней было все, чем жило время: идея социальная, душа народная, конфликт общественно-исторический. Характеры ее были подлинны, остры и динамичны. Идя от тревог, которые не давали покоя интеллигенции (образ Яровой), и ясной действенной воли большевика (Роман Кошкин), мысль писателя охватывала невероятное разнообразие и многоцветность человеческого потока эпохи революции. И не только руководители Малого театра, но весь актерский коллектив преклонились перед тем знанием человека и времени, которое явила пьеса. Она была сыграна без единого провала в исполнении.
Профессор Н. Сакулин сказал о «Любови Яровой»: «Здесь показана эпоха, словно в зеркале, разбитом на много маленьких осколков». Довольно точно: зеркало отразило эпоху, но не прямолинейно, а одновременно во множестве поворотов, углов, переходов и даже глухих закоулков. Отразило и другое: сознание самого русского актера — актера Малого театра.
Продолжение: часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9