Театр им. Маяковского (Часть 19)
Начало: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18
Новое руководство понимало, что пьесы о прошлом не определяют основного направления Театра Революции: из целого ряда
названий, фигурировавших в предварительных планах, были выбраны пьесы, посвященные актуальным проблемам современной жизни: «Павел Греков» Б. Войтехова и Л. Ленча и «Таня» А. Арбузова.
Постановка пьесы «Павел Греков», осуществленная в начале 1939 года М. Ф. Астанговым и М. Е. Лишиным, имела громадный общественный резонанс. На спектакль проводились культпоходы многими предприятиями и учреждениями Москвы, шло широкое обсуждение вопросов, затронутых пьесой, в печати было опубликовано немало статей и рецензий. Вот как описывалась одним из критиков реакция зрителей во время этого спектакля: «Затаенное дыхание, тихий вздох, внимательный взгляд, устремленный на сцену, – это дороже самых жарких аплодисментов».
Что же вызывало столь большой интерес к пьесе, содержавшей весьма ощутимые драматургические недостатки? По мнению некоторых критиков, сила пьесы была в изобличении клеветников и вредителей. В рецензии газеты «Советское искусство» говорилось, что если в других пьесах, посвященных этой теме, враги лишь назывались и это не учило распознавать их, то в «Павле Грекове» показано, как враг маскируется и действует.
В пьесе была выведена целая вереница врагов, и театр гневно разоблачал их: выразительный портрет двурушника создавал М. Лишин в роли Сорокина, сатирически изобличал О. Абдулов носителя буржуазного национализма Нарзулаева, с гротесковой остротой играл С. Мартинсон прожженного авантюриста, бывшего офицера Левицкого, Но не эти фигуры, давно примелькавшиеся в нашей драматургии, волновали зрительный зал. Не о них ставил театр свой спектакль. «Пафос борьбы за человека, беззаветно преданного нашей партии, которого оклеветали враги и которого надо во что бы то ни стало выручить, которому надо прийти на помощь, пафос большевистской правды воодушевлял нас», – так раскрывал тему спектакля М. Астангов, игравший главную роль.
Кто же такой Павел Греков? Московский комсомолец с Красной Пресни, он едет по призыву партии в Таджикистан, честно трудится, борется с басмачами, буржуазными националистами, помогает труженикам братской республики, а спустя несколько лет возвращается в Москву и идет на крупную стройку, где избирается парторгом. Но группе врагов, орудующих на стройке, удалось оклеветать Грекова и добиться его исключения из партии. Сцена заседания парткома, на котором обсуждалось «дело Грекова», была подлинной кульминацией спектакля. С большим драматическим подъемом проводил ее Астангов – он раскрывал в своем герое силу духа, непоколебимую веру в свою правоту. Греков – Астангов 
не сдавался. Он не опустил руки, даже когда его оставили иные друзья, продолжал бороться за свое честное имя, за правду. И он нашел людей, которые верили и помогали ему. Это был секретарь райкома Ковалев, с которым он работал в Таджикистане (его мягко и вдумчиво играл Д. Орлов), его товарищ по комсомольской юности Мир-Ахмедова (В. Енютина), Маша Крылова, жена, которую с большой искренностью исполняла молодая актриса Т. Беляева.
Современники свидетельствуют, что спектакль учил моральной стойкости, силе духа, нравственной бескомпромиссности, которые воплотил в себе Павел Греков – Астангов, и именно это завоевало ему столь горячее зрительское признание.
Главный и принципиальной победой театра стала его следующая премьера, показанная в марте 1939 года, – «Таня».
Спектакль ставил А. М. Лобанов, вдумчивый и тонкий режиссер; «Таня» вобрала в себя десятилетний опыт режиссера и стала его программной работой.
Пьеса Арбузова привлекла Лобанова своей поэтичностью. «Поэтичен для меня прежде всего образ самой Тани, – писал режиссер. – Поэтичны ее отношения к любимому человеку и даже ее уход от него, являющийся результатом поэтического отношения к любви, к долгу, к семье. Любовь Тани к сыну и горе, вызванное смертью ребенка, звучат для меня проявлением того же поэтического начала в ее образе, а ее поездка на Дальний Восток в качестве врача... это та романтика, которая созвучна поэтическому началу пьесы». Весь строй постановки отличался проникновенным лиризмом, задушевностью, теплотой.
В каждой сцене Лобанов искал ее образное, поэтическое решение. Даже драматические эпизоды содержали в себе поэтическую интонацию. Органически не принимая в искусстве сентиментальность, выспренность, абстрактную романтику, Лобанов во всем искал правду, или, он говорил, «реалистичность, одухотворенную поэтичностью». «Особым свойством Андрея Михайловича было его умение и потребность говорить только правду – и в жизни и образным языком художника в искусстве... Лобанов не переносил никакой фальши и ханжества»,– писал впоследствии А. Гончаров, тогда студент-практикант, присутствовавший на репетициях «Тани» и, как многие ученики Лобанова, горячо его любивший.
Продолжение: часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27