Эм. Двинский "Уголок имени В.Л. Дурова" (1970 год) (Часть 16)

Начало: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15

VII. ЧЕТВЕРОРУКИЕ АРТИСТЫ

В Уголке Дурова есть не только четвероногие обитатели, но и четверорукие. Это – обезьяны. Обезьяны – дальние родственники человека, имеющие общих с ним предков. Во внешности, в строении скелета и внутренних органов у обезьян, особенно высших – шимпанзе, орангутангов, горилл, есть много общего с человеком. А лапы даже у низших обезьян – мартышек, макаков – удивительно похожи на человеческие руки.
Просунешь палец в клетку маленькой Маки – четырехлетнего макака-резуса, воспитанного в Уголке, и его хватает крохотная мохнатая светло-коричневая рука с голой сморщенной ладошкой и пятью тоненькими длинными пальцами, которые заканчиваются не когтями, а ноготками безукоризненной миндалевидной формы.
Задние лапы обезьяны также имеют длинные цепкие пальцы и почти не отличаются от передних. Обезьяны могут хватать предметы любой из четырех конечностей. Именно поэтому им и дали название четвероруких. Всю свою жизнь обезьяны проводят на деревьях. В поисках пищи или спасаясь от погони, они совершают далекие путешествия, прыгая с дерева на дерево.
Координация движений у обезьяны настолько совершенна, что желая поймать пролетающую муху, она протягивает лапу и так спокойно берет насекомое, словно оно не летит, а недвижимо висит в воздухе. Никогда не промахнется обезьяна и в прыжках. Ее длинные сильные лапы на лету цепко хватаются за намеченную ветку.
Обезьянке Маке был всего один месяц, когда умерла ее мать. Мака вся умещалась на ладони. Только благодаря исключительной заботе работников Уголка удалось ее спасти. Теперь Мака – веселая, резвая ручная обезьяна. Стоит ей издали увидеть свою воспитательницу Анну Владимировну, как она начинает визжать, просится на руки, «уговаривает» выпустить из клетки. Уговаривает она, конечно, без слов, но достаточно выразительно – просовывает лапку сквозь сетку, берет висячий замок, показывает его Дуровой, а в глазах ее просьба: «Открой! Возьми меня».
Мака никогда не жила в тропических лесах и не прыгала по деревьям. Но она унаследовала всю ловкость своих диких предков. Посмотрите на Маку, когда ее выпускают из клетки. Прыжок – и обезьянка со стола мгновенно взлетает вверх. Ноги ее точно попадают на узенький плинтус двери, руки хватаются за телефонный провод на стене. В ту же секунду Мака прыгает на другую стену комнаты, где опорой ей может служить только розетка штепселя. И на сей раз она попадает на место без промаха: одна задняя лапа оказывается на розетке, одна передняя держится за электрический провод. Еще через мгновение обезьяна сидит под потолком на плафоне лампы. Затем она прыгает на шкаф, снова на дверь, оттуда молнией проносится вдоль стены и хватается за раму портрета. Рама обрывается, но Мака не падает вместе с ней. В те ничтожные доли секунды, когда рама летит вниз, обезьяна успевает прыгнуть в другой угол комнаты и попасть на плечи Анны Владимировны. Рама со звоном грохается об пол, а обезьяна уже сидит на голове своей воспитательницы.
Потом снова начинаются стремительные прыжки. Мака чуть ли не одновременно оказывается в нескольких местах. Кажется, что по комнате носится не одна обезьянка, а по меньшей мере десять.
Так резвятся маленькие макаки-резусы в тропических лесах Индии. Так играет и Мака в тесной комнате, где провода заменяют ей лианы, шкаф и дверь – деревья джунглей, которых она никогда не видела.
Много у Маки и других привычек, которые ей совсем не нужны в новых условиях жизни, но эти привычки – врожденные рефлексы, воспитанные у обезьян в течение многих тысячелетий. Питаясь бананами, орехами и другими плодами, обезьяны привыкли снимать с них кожуру. Так делает и Мака. Ей дают апельсин, и она своими маленькими крепкими ноготками сдирает с него кожу. Поступает она как будто вполне разумно. Однако попробуйте дать ей очищенный апельсин – она опять станет обдирать его. Любую пищу обезьяны обязательно подолгу очищают, прежде чем съесть.
По сравнению с другими животными, обезьяны обладают наиболее развитым мозгом. Владимир Леонидович Дуров проводил интересную работу с человекообразными обезьянами шимпанзе Мимусом и Люлю. У обезьян большие способности к подражанию, они удачно копируют действия людей. Владимир Леонидович научил шимпанзе спать в постели, обедать за столом, пользоваться тарелкой, вилкой, ложкой и даже салфеткой. Мимус выучился рисовать карандашом нолики. Люлю умела ездить на велосипеде, стрелять из игрушечного пулемета, мыть пол.
В Уголке можно увидеть обеих обезьян. Люлю сидит за письменным столом у телефона. Издалека она кажется живой, но вблизи видно, что это чучело. Мимус заспиртован в большой стеклянной банке.
Сейчас в Уголке имени Дурова человекообразных обезьян нет. На сцене Театра зверей выступают только китайские и индийские макаки-резусы, мартышки, бабуины и лапундры.

СТРОПТИВЫЙ ЖАКО

Индийский макак-резус Жако прожил в Уголке более 20 лет. Попал он сюда уже взрослым, и дрессировать его было трудно. Обезьяны вообще нелегко поддаются обучению, так как крайне суетливы, непоседливы, быстро отвлекаются. Даже с помощью лакомой пищи не удается надолго сосредоточить их внимание.
Жако отличался на редкость строптивым характером. В первые дни жизни в Уголке он чрезвычайно воинственно защищал свою клетку, бросался на пришельца, который пытался войти. Эта привычка у него осталась навсегда, он не пускал в клетку даже своего лучшего друга дрессировщика Створу.
Так же решительно Жако восставал против ошейника, не давал надеть на себя цепочку. Упрямство не довело до добра: ошейник вообще перестали снимать. Если обезьяне хотелось попрыгать, она подбирала лапой длинный поводок, прикрепленный к ошейнику, и держала его, чтобы не запутаться. Отгрызть поводок она не пробовала. Раньше, когда поводком служила металлическая цепочка, Жако пытался это сделать, но, конечно, не смог. Так у него выработался условный рефлекс, который продолжал действовать и тогда, когда цепочку заменили матерчатым шнурком.
Жако очень любил гулять и шел на прогулку с кем угодно, даже с ребенком. При этом он никогда не делал попыток убежать и никого не трогал. Но в других случаях он не раз предпринимал попытки к бегству.
Однажды Жако снимали для фильма. Была подготовлена такая сцена: на гладко утрамбованной дорожке сада стояла тележка, в нее запряжена черная лохматая собака Чернушка – артистка Театра зверей. Выгибая шею словно конь, она важно выступала между двумя оглоблями, а над ее головой на крутой дуге позванивал колокольчик. Жако в ярко-красной нарядной курточке и жокейской фуражке сидел на облучке.
– Начали, – скомандовал режиссер. Тележка с Жако тронулась.
– Камера! – снова прозвучал тот же голос.
Оператор стал быстро крутить ручку киноаппарата. Аппарат затрещал, как сверчок. Но в самый решительный момент, когда тележка проезжала мимо аппарата, Жако выпрыгнул на дорожку, бросился назад и не успели люди оглянуться, как он уже взобрался на верхушку высокого дерева.
Уговоры на него не действовали. Жако просидел на дереве весь день. Он питался листьями и ловил неосторожных воробьев.
Кто знает, как долго продолжалось бы это, если бы не любопытство Жако. Рядом с садом Уголка была расположена большая стройка, и Жако отправился туда. Появление обезьяны на строительных лесах вызвало большое оживление. Рабочие поняли, что она убежала из Уголка и стали ловить ее. Прибежал туда и дрессировщик Створа.
В этот момент Жако прыгнул в яму с сухим цементом. Тучи пыли поднимались при каждом его движении. Цемент попадал обезьяне в глаза, в рот, хрустел на зубах. Жако растерялся и не знал, куда бежать. Тут его и поймал Створа. Весь серый от цемента, Жако покорно пошел за дрессировщиком в свою клетку.
После этого у обезьяны от засорения воспалился глаз. Но как показать ее врачу? Два человека с трудом удерживали маленькую обезьянку, пока врач осматривал ее. Все же смазать больной глаз пенициллиновой мазью врачу не удавалось – пациент прятал голову, вырывался. Пришлось лечить Жако дрессировщику Створе. Он взял мазь на палец и поднес к носу обезьяны. Жако высунул язык и лизнул мазь. После этого он успокоился и позволил помазать глаз. Так его и лечили: немного мази на язык, немного на глаз.
Каждое лето Жако выезжал «на дачу» – в сад Уголка. С наступлением прохладных осенних дней его переводили в закрытое помещение. Жизнь в саду, в окружении зеленых деревьев, была обезьяне более по душе, она неохотно покидала летнюю квартиру.
Как-то раз, уже после переезда в дом, Жако, закончив свой номер в Театре зверей вырвался и помчался в сад. Добежав до своей клетки, он прыгнул на проволочную сетку и стал трясти ее, стремясь прорваться внутрь. Но клетка уже была занята зимним жильцом – лисой. Лиса не испугалась, она бросилась на врага, оскалив острые зубы и выпустив не менее острые когти. Жако пришлось отступить и вернуться в свое новое жилище.

ДРАЧУН И ЗАБИЯКА БУЯН

Макак-резус Буян меньше и моложе Жако. Его родина – Китай. Хвост у него по китайскому обычаю обрублен. Это придает обезьяне большее сходство с человеком. Кроме того, в Китае распространено поверье, что бесхвостые обезьяны не убегают на волю, так как дикие сородичи не принимают их в стаю и загрызают.
Буян попал в Уголок, когда ему было два года. Карел Створа выбрал Буяна из большой партии обезьян, прибывших в Зооцентр. Уже здесь он выделялся задиристым нравом, избивал обезьян, живших с ним в одной клетке, бросал посуду, в которой ему давали пищу. За это Буяну и дали его воинственное имя.
– Чем энергичнее обезьяна, тем больше она подходит для дрессировки, – рассказывал Створа. – Буян был молод, подвижен, завоевал славу драчуна и забияки. Мы подружились с Буяном с первой же встречи. Когда я открыл клетку, чтобы забрать его, он сразу бросился ко мне.
Кормил его только я сам, сначала в клетке, потом на сцене. Чтобы Буян привык к сцене и полюбил ее, я давал ему здесь самую вкусную пищу.
Я его никогда не обижал, не наказывал, подолгу гулял с ним. Первое время Буян не хотел пить молоко. Молоко очень полезно обезьянам, и мы долго приучали Буяна к нему. Пробовали разбавлять молоком сладкий чай, но Буян недоверчиво окунал руку в жидкость и затем выливал ее. Понадобилось шесть месяцев, чтобы Буян привык пить молоко.
Я стал учить его прыгать с тумбы на тумбу. Посажу его на одну, а на другую положу какой-нибудь яркий предмет или игрушку. Буян очень любопытен, ему хочется узнать, что лежит на другой тумбе, и он прыгает туда. Постепенно он привык прыгать без приманки, по сигналу. Низкие тумбы были потом заменены более высокими, и скоро Буян уже удивлял зрителей прыжками «под куполом сцены»...
Дрессировка Буяна шла быстро. Через полгода он начал выступать в Театре зверей.
Буян выходит на сцену, становится на задние лапы и по-военному подносит руку к голове, приветствуя публику. Дети в зрительном зале хором отвечают:
– Здравствуй, Буян!
Затем обезьяна подходит к высокому вертикальному шесту, ловко охватывает его пальцами передних и задних лап и шагает по нему вверх так легко и четко, как будто идет по полу. Не успевают смолкнуть аплодисменты, а Буян уже прыгает с тумбы на тумбу. Потом он повторяет эти прыжки, пролегая заодно сквозь обруч.
Буян ловко выполняет сальто на ковре, проходит на задних лапах по узкой дощечке, висящей высоко над полом, бегает в вертящемся колесе.
Последний номер программы. Посреди сцены ставят маленькую кровать. Створа надевает на Буяна ночную рубашку, кладет в постель и накрывает одеялом. Но едва дрессировщик отворачивается, как Буян стаскивает рубашку, бросает ее, прыгает на пол и, ловко увертываясь от погони, бегает вокруг кровати. Створа ловит проказника, снова надевает на него рубашку и укладывает. Однако через мгновение на подушке оказывается не голова, а ноги обезьяны. Буян продолжает шалить, сбрасывает на пол одеяло, подушку и в конце концов переворачивает кровать.
Конечно, все эти «шалости» обезьяна совершает по сигналу дрессировщика.
Буян любит сцену. Как-то служительница неосторожно подняла дверцу клетки. Буян выскочил и убежал. Его нашли на сцене. Буян прямо из клетки побежал туда, уселся на свою тумбу и терпеливо ждал дрессировщика Створу, в клетке Буян также занимается акробатикой. Здесь установлены перекладины, шест, трапеция. Он не сидит без дела, все время прыгает, бегает. То он качается на трапеции, держась за нее одной рукой, то перекачивается вниз головой. Проволочная сетка, которой затянута клетка, тоже служит Буяну спортивным снарядом. Он прыгает с одной стенки на другую, с пола на потолок, с потолка на пол.
Буян не любит темноты. Он обязательно должен видеть окружающее. Когда зверей отправляют на выездные спектакли, их обычно сажают в переносные клетки. Если клетку Буяна ставят сеткой к стене, он трясет ее до тех пор, пока та не отъедет от стены. Однажды во время поездки клетку Буяна накрыли брезентом. Он лапой втащил к себе кусок ткани, прогрыз дырку и стал смотреть сквозь нее.
За годы жизни в Уголке Буян во многом изменился. Благодаря ласковому обращению он перестал пугаться людей, позволяет себя гладить любому работнику Уголка. Правда, если в этот момент он заметит Створу или хотя бы услышит его голос, то тут же начинает вырываться. Была у Буяна одна необычная черта – он с неприязнью относился к детям. Створа решил приучить его к своим маленьким сыновьям Тонику и Андрюше и стал приводить их на репетиции. Как-то во время дрессировки Тоник сидел на скамейке и с интересом смотрел на обезьяну. Буян подошел к нему и стянул валенок. Тоник, привыкший к животным, не испугался. Буян снял второй валенок. Потом стал надевать их себе на голову, попробовал на вкус, сунул внутрь лапу. Скоро валенки надоели Буяну, и он бросил их. Но с этого дня между обезьяной и мальчиками отношения стали налаживаться. Ребята угощали Буяна конфетами, морковкой. Постепенно Буян подружился с ними. Неприязнь к детям у него исчезла.
С четвероногими обитателями Уголка Буян не стеснялся, без страха задевая любого. Как-то он схватил козла за бороду и стал дергать. Козлу никак не удавалось освободиться от цепкого и увертливого противника. После этого случая козел, завидев Буяна, заранее принимал оборонительную позицию – пригибал голову, угрожающе выставлял рога и рыл землю передней ногой. Но это нисколько не пугало Буяна.
Остерегался он только двух животных. Первым «врагом» Буяна был крохотный месячный гиененок. Когда этот черный, похожий на щенка зверек пробовал во время прогулки заигрывать с обезьяной, та стремительно убегала. Дело в том, что гиенята рождаются с зубами, и притом хорошо отточенными. Видимо, Буяну пришлось испытать их остроту на себе.
Длительный конфликт был у Буяна и с Пунчи. Он как-то попробовал познакомиться со слонихой поближе, а та, отгоняя обезьяну, как назойливую муху, размахивала хоботом и, вероятно, раза два больно задела ее. Даже когда Пунчи не стало, Буян не забыл столкновений и перенес свои антипатии на новую слониху – Дженни.
Даже у врача Буян проявляет свой нрав. Раз в год обезьян возят на просвечивание рентгеном, так как они подвержены легочным заболеваниям. Обезьян укладывают на спину, и врач делает снимок легких. Буян тоже лег, но как только включили рентгеновскую лампу, он поднял кверху ноги и схватил ими лампу. Так он испортил несколько снимков. Пришлось просвечивать его со спины, уложив на живот.
Обезьяны, как и дети, не очень любят людей в белых халатах. Они знают, что появление врача обычно влечет за собой различные неприятие процедуры. Тем не менее, обезьянам приходится иметь дело с врачами чаще, чем многим другим животным. В этом отношении от них не отстают только морские львы. Животные из теплых стран нуждаются в особо тщательном медицинском наблюдении. Они с трудом привыкаю к московскому климату, сказывается на их здоровье и перемена пищи. В тропических лесах обезьяны в изобилии добывают разнообразные плоды, ягоды, молодые побеги и зеленые листья, ловят мелких животных, птиц и насекомых. В Уголке, конечно, стараются подобрать для них еду, наиболее близкую к той, которую они имеют в естественных условиях, но в полной мере сделать это невозможно. При малейшем недосмотре обезьяны заболевают. Они боятся простуды, заражаются многими человеческими болезнями, такими, как туберкулез, дизентерия, грипп.
Благодаря постоянному медицинскому уходу, правильному режиму Буян дожил до 18 лет. Это пример исключительного долголетия; обычно обезьяний век в неволе короток – пять-шесть лет.
 

Продолжение...