"КОНСЕРВАТОРИЯ" (1966 год) (Часть 22)

Начало: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21

Невозможно привести здесь все отзывы на этот спектакль. Отметим лишь, что он вызвал настоящую сенсацию и послужил причиной повышения «акций» Московской консерватории как в придворных кругах, так и среди передовой интеллигенции Москвы.
Успех постановки «Орфея» не ликвидировал расхождений между Н. Г. Рубинштейном и С. В. Шуйским, наметившихся еще до подготовки оперы. Они были вызваны различием взглядов на проблему воспитания учеников: должна ли выпускать консерватория певцов, умеющих играть, или поющих актеров?
Тот характер, который придавал С. В. Шумский оперному классу консерватории, не вполне отвечал намерениям Н. Г. Рубинштейна. Он оспаривал желание С. В. Шуйского ставить как можно больше драматических спектаклей, так как считал, что подготовка к спектаклям будет отнимать у учеников слишком много времени, мешая их музыкальным занятиям, которыми Рубинштейн поступиться не мог. Певцы должны стать грамотными и образованными музыкантами, а потом уже учиться драматической игре.
В этом споре сперва уступил Н. Г. Рубинштейн, и С. В. Шумский поставил со своими питомцами ряд драматических сцен, оказавшихся полезными для практического воспитания. После успеха «Орфея» со стороны руководителя оперного класса все сильнее стало проявляться стремление превратить оперный класс консерватории в своеобразные курсы драматической игры с занятиями по программе, о которой он мечтал.
Завязалась интересная переписка между С. В. Шумским и Н. Г. Рубинштейном. Последний в одном из писем писал: «Ваша цель – выработать известное драматическое амплуа, между тем как о драматическом амплуа оперного певца или певицы, которых должна образовывать консерватория, не может быть и речи; их амплуа – в их голосах; одно и то же сопрано должно будет выполнять самые разнообразные драматические роли, начиная от Дочери полка и кончая Маргаритой в «Фаусте». От оперного певца невозможно требовать той виртуозности в игре, какая требуется от драматического артиста; драматический артист только и пользуется своей игрой, чтобы воссоздать известную личность, известный момент в ее настроении. Игра оперного артиста восполняется музыкой, которая главным образом и выражает то, что выражает мимика и движение голоса драматического актера; таким образом, для оперного артиста важно усвоить лишь общие формы и приемы игры ввиду самых разнообразных ролей. Все прочее будет относиться к идеальным требованиям, которые может выполнить уже гениальная личность и чему нельзя научить декламацией. Вы имеете дело с массой, и в интересах оперной сцены, по моему мнению, Ваши ученики и ученицы вполне достигнут своей цели, когда усвоят общие приемы сценического выполнения разнообразных ролей».
Вследствие несогласий с Н. Г. Рубинштейном С. В. Шумский в 1872 году решил выйти из консерватории, и на его место был приглашен артист Малого театра И. В. Самарин, который и вел класс драматической игры в течение всего периода работы консерватории под управлением Н. Г. Рубинштейна.
В вопросе о подготовке оперных певцов Самарин также не вполне встал на точку зрения директора консерватории. Был найден компромиссный выход; сосредоточив внимание на работе с певцами. И. В. Самарин все же выпустил, наряду с оперными певцами, несколько человек, специализировавшихся в качестве драматических актеров. Одной из его воспитанниц была известная впоследствии артистка А. Я. Глама-Мещерская, составившая себе имя на драматической сцене 80-х и 90-х годов.
Иван Васильевич Самарин уже в 40-50-е годы блистал на сцене Малого театра в ролях молодых героев. Сын крепостного крестьянина, он окончил театральную школу в Москве и был учеником Щепкина. Человек большого таланта, труда и устремленности, он скоро выделился среди других актеров реалистическим исполнением драматических ролей. Впоследствии он создал на сцене Малого театра большое число образов старых бар, был замечательным Фамусовым, князем Имшиным в драме Писемского «Самоуправцы» и т. д. И. В. Самарин сочетал в себе черты русского реалистического и французского романтического искусства. Его манера говорить, певучая декламация, пафос исполнения придавали его облику черты романтического актера.
Еще до приглашения в консерваторию И. В. Самарин был известен как хороший педагог, помогавший своим молодым товарищам.
Первый спектакль, который поставил Самарин в консерватории, был не оперный, а драматический с музыкой. К именинам Н. Г. Рубинштейна 6 декабря 1872 года он разучил с учениками «Сон в летнюю ночь» Шекспира с музыкой Мендельсона. Подготовку музыкальной части с солистами, хором и оркестром взял на себя Н. А. Губерт. Самарин, как руководитель оперного класса, по словам Н. Д. Кашкина, выказал необыкновенный педагогический такт и сумел в несколько репетиций «дать такую стройность спектаклю, что, несмотря на скромность средств консерваторской сцены, пьеса шла очень живо, естественно и красиво. Музыкальная часть была исполнена вполне удовлетворительно».
И. В. Самарин надеялся основать в консерватории самостоятельный класс сценического искусства и готовить актеров для драматической сцены, независимо от обучения певцов актерскому мастерству.
Помощником своим он избрал артиста Малого театра П. Я. Рябова. «Занятия их, – пишет Н. Д. Кашкин, – пошли очень успешно, артистический авторитет И. В. Самарина, его горячее отношение к делу и умение вести его снискали ему чрезвычайную любовь учащихся».
И. В. Самарин легко и просто вошел в коллектив консерваторских педагогов, подружился со многими из них, заслужил их любовь и дружбу. В письмах П. И. Чайковского имя Самарина упоминается всегда с самыми добрыми чувствами и лестными эпитетами.
Весь 1873 год И. В. Самарин усердно занимался со своими питомцами прохождением ролей для драматических спектаклей. Показательные вечера класса содержали исключительно отрывки из литературно-драматических произведений. В программе вечера 18 марта 1873 года были фрагменты «Русалки», «Евгения Онегина», «Бориса Годунова» и «Цыган» Пушкина, «Ермака в Сибири» А. Хомякова. Наибольший успех имела Е. Кадмина в роли Татьяны. Эта даровитая ученица отличилась также на вечере 15 апреля 1873 года, прочитав письмо Татьяны и монолог Дездемоны из «Отелло» Шекспира. 16 мая 1873 года был поставлен спектакль, на котором прошла пьеса Октава Фелье «Цикута».
Спектаклем заинтересовались артисты Малого театра, в частности Г. Н. Федотова, которая стала следить с большим вниманием за работой Самарина в консерватории, посещала его занятия и даже во время его болезни занималась вместо него.
В связи с этими успехами Дирекция императорских театров начиная с 1873 года разрешила консерватории давать спектакли на сцене Малого театра, но поставила условием, чтобы они были бесплатными и билеты на них не продавались, а распределялись среди действительных членов РМО и приглашенных лиц, имеющих отношение к искусству, то есть среди московских литераторов, актеров и всех «заинтересованных развитием музыки в Москве». Это было, пожалуй, время наибольшего сближения консерватории с театрами. Как раз в мае 1873 года на сцене Главного театра силами артистов Малого театра была поставлена «Снегурочка» Островского с музыкой Чайковского; в подготовке спектакля принимал живое участие консерваторский коллектив, а одну из главных ролей (Лель) исполняла выпускница консерватории Е. Кадмина.
Весной 1874 года в зале консерватории был большой вечер, соединивший музыкальную часть с драматической. Шли: первый акт из оперы «Фауст», сцены из «Фра-Дьяволо», четвертого акта «Ивана Сусанина», первый акт «Севильского цирюльника» и «Тартюф» Мольера. Впечатление от спектакля, судя по отзывам прессы, было очень хорошее, в особенности хвалили И. В. Самарина.
В 1875 году был поставлен третий полный оперный спектакль учеников консерватории. На этот раз была избрана лирико-комическая опера Флотова «Марта». Музыкальной частью руководил Н. Г. Рубинштейн. Спектакль прошел на сцене Малого театра 11 марта.
Постановка оказалась очень удачной, П. И. Чайковский, бывший на этом спектакле, писал брату Модесту: «Вчера в Малом театре при великом князе шла «Марта», исполненная учениками и ученицами Консерватории. Я редко испытывал такое удовольствие от превосходного исполнения; такого ансамбля трудно найти на первоклассных сценах».
В роли Марты выступила М. Терентьева (класс Б. О. Вальзек), в роли Нэнси – А. Святловская (класс А. Д. Александровой), в роли Лионеля – И. Байц (класс Д. Гальвани). Отзывы газет были восторженные. «Голос» хвалил замечательный ансамбль, отметил стремление молодых певцов помочь друг другу, в противоположность казенной сцене, где думают только о себе. «Юный рассадник наших будущих артистов выполнил свою задачу с необыкновенным успехом... Особенно оркестр и хоры свидетельствовали об основательности музыкального образования».
Параллельно оперным постановкам ставились и драматические произведения: «Укрощение строптивой», сцены из «Гамлета», из «Орлеанской девы», третий акт «Горе от ума».
10 мая состоялся интересный спектакль. Были даны первый и второй акты оперы «Фауст» в исполнении учеников; оркестром дирижировал выпускник консерватории кларнетист А. Орлов-Соколовский.
К именинам Н. Г. Рубинштейна 6 декабря 1875 года ученики оперного класса подготовили сюрприз – выучили под руководством С. И. Танеева второй акт «Фрейшютца» Вебера. Газета «Музыкальный листок» в связи с этим «домашним» спектаклем отметила положительное значение духовной связи учеников и учителей, являющейся причиной замечательных достижений консерватории за столь короткий срок.
Полностью опера «Фрейшютц» была представлена три с половиной месяца спустя – 20 марта 1876 года. Вместе с этой оперой шла комедия Скриба «Вся беда, что плохо объяснились». В опере партии исполняли: Е. Шмейсер (Агата), О. Малеева (Анхен), М. Карякин (Каспар). И. Байц (Макс), С. Гилев (Килиан), Д. Тархов (князь), И. Булдин (Куно). В комедии Скриба выделились своей талантливой игрой ученик И. Булдин и ученица Е. Шуйская.

Продолжение: часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27, часть 28, часть 29, часть 30, часть 31, часть 32, часть 33, часть 34