"КОНСЕРВАТОРИЯ" (1966 год) (Часть 26)

Начало: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25

ГЛАВА ВТОРАЯ
1881 – 1889 годы
 

I

Смерть Н. Г. Рубинштейна в первое время тяжело отозвалась на положении консерватории. Несмотря на то, что прочные основы учебного заведения были заложены, имелись опытные и преданные педагогические кадры, а некоторые выпущенные консерваторией учащиеся уже проявили себя в различных областях музыкальной культуры, дело консерватории казалось подорванным. Среди консерваторских музыкантов в тот момент не было человека, способного всецело заменить покойного.
Спустя две недели после кончины Н. Г. Рубинштейна дирекция Московского отделения РМО опубликовала заявление, в котором отражается глубокая скорбь по поводу тяжелой утраты: «Дирекция обращается к московскому обществу и к представителям печати с просьбою: сохранить свои симпатии к двум учреждениям, созданным энергиею и талантом покойного Николая Григорьевича Рубинштейна: к Московской консерватории и к музыкальным задачам Московского отделения императорского Русского Музыкального общества».
Вопрос о том, кто заменит Н. Г. Рубинштейна, неустанно обсуждался в печати. РМО прилагало усилия к привлечению на пост директора Московской консерватории музыканта с крупным артистическим именем. С предложениями обратились к М. А. Балакиреву, Э. Ф. Направнику, К. Ю. Давыдову, А. Г. Рубинштейну. Уже из этого перечня петербургских музыкантов видно, что руководство Общества не видело в Москве достойной кандидатуры и что предложения были обращены к лицам, которые могли бы стать одновременно дирижерами симфонических собраний, сохраняя таким образом рубинштейновскую традицию. Все эти переговоры не принесли положительных результатов. Исключительную прозорливость проявил П. И. Чайковский, писавший двадцатипятилетнему С. И. Танееву: «...Вы же как бы созданы для того, чтобы поддержать дело Рубинштейна. Думаю, что и в фортепианном классе, и в директорском кабинете, и за капельмейстерским пультом – везде Вы должны мало-помалу заменить Николая Григорьевича». Проекту Петра Ильича суждено было осуществиться несколькими годами позже.
Занятия в консерватории тем временем продолжались. 20 марта и 7 апреля под председательством К. К. Альбрехта состоялись заседания Художественного совета: обсуждались вопросы, главным образом связанные с предстоящими экзаменами: программы оканчивающих консерваторию, порядок проведения испытаний и т. д.
2 мая 1881 года на заседании Совета директором консерватории был избран Н. А. Губерт. Это был вынужденный шаг как для РМО, так и для самого Н. А. Губерта, не чувствовавшего влечения к административной работе и принявшего пост директора в основном из чувства долга.
С избранием Губерта из состава преподавателей вышел пианист К. К. Клиндворт. Еще в марте в московских газетах обсуждалась возможность избрания К. К. Клиндворта директором консерватории, причем его кандидатура расценивалась как нежелательная и неподходящая; поэтому уход его выглядел явно демонстративным. Старшие курсы фортепиано остались без руководителей. 30 мая Художественный совет избрал на вакантные места (с присвоением званий профессоров 2-й степени) П. А. Пабста и С. И. Танеева, а к началу следующего учебного года Н. А. Губерт пригласил из Германии О. Б. Нейтцеля. В затруднительном положении оказались теоретические классы, так как Н. А. Губерт и С. И. Танеев в связи с новыми обязанностями сократили свои занятия с учениками. Поэтому с нового, 1881/82 учебного года для преподавания теоретических предметов был привлечен Карл Карлович Зике.
Согласившись принять пост директора консерватории, Н. А. Губерт не взял на себя функций дирижера симфонических собраний РМО. Это ставило перед руководством Общества задачу подыскания постоянного дирижера.
Большую помощь москвичам оказал в этот период А. Г. Рубинштейн. Весной, после смерти брата, он неоднократно бывал в Московской консерватории, прослушивал учеников, а в новом сезоне принял на себя дирижирование тремя концертами. Первый из них, 31 октября 1881 года, открылся «Реквиемом» Шумана (в соответствии с пожеланием Н. Г. Рубинштейна, высказанным незадолго до смерти) и включал еще увертюру к «Руслану и Людмиле» Глинки и Героическую симфонию Бетховена. Глубоко содержательными были программы и двух следующих симфонических собраний (фортепианный концерт № 4 и Девятая симфония Бетховена, симфония до мажор Шуберта, увертюры Вагнера и Берлиоза, отрывки из опер Глюка, Даргомыжского, Серова). Солистами выступили профессора консерватории С. И. Танеев, О. Б. Нейтцель, В. Ф. Фитценгаген и артисты оперы.
Однако постоянно дирижировать концертами в Москве А. Г. Рубинштейн не мог. Тогда-то и решили пригласить молодого К. К. Зике – недавнего выпускника Петербургской консерватории, теоретика и композитора, согласившегося дирижировать в концертах РМО. Три симфонических собрания, в ноябре и декабре, прошли под его управлением, но успеха у мотовской публики К. К. Зике не имел. Отрицательно оценила его выступления и пресса; в одной из статей говорилось, что новый дирижер не пользуется авторитетом оркестра.
В январе 1882 года в Москве начал работать дирижер М. Эрдмансдерфер, а К. К. Зике по окончании учебного года перешел в Петербургскую консерваторию. Классы гармонии, контрапункта и некоторых других теоретических предметов были поручены приглашенному из Петербурга А. С. Аренскому.
М. Эрдмансдерфер состоял постоянным дирижером концертов РМО в Москве с 1882/83 по 1888/89 год, проведя за это время около ста симфонических собраний. М. Эрдмансдерфер едва ли не с первого своего выхода на эстраду завоевал симпатии москвичей. Блестящие артистические успехи его как дирижера оказали позднее значительное влияние на дела консерватории, профессором которой по классам инструментовки и ансамбля («совместной игры») он стал с 1882/83 учебного года.
Сохранившиеся в письмах и воспоминаниях отзывы и многочисленные отклики печати дают ясное представление об этом музыканте. Несомненно, он был незаурядным, одаренным дирижером, хотя его исполнение страдало определенными недостатками. В высокой оценке его сходились критики, столь различные по взглядам и направлению, как С. Н. Кругликов и Г. А. Ларош. «Авторитетность, уменье заставить себя слушаться и понимать, большая техническая опытность, связанная с солидным музыкальным развитием, чувствовались с первого разу», – отмечал С. Н. Кругликов. Н. Д. Кашкин, С. В. Флеров считали Эрдмансдерфера достойной заменой Н. Г. Рубинштейна-дирижера. Чайковский отметил наряду с техническим мастерством внешнюю аффектированность его исполнения («потакает вкусам публики к преувеличению нюансов»).
Еще до дебюта Эрдмансдерфера было известно, что за границей он исполнял сочинения Глинки, Серова, Даргомыжского. Однако пропаганду русской музыки в концертах РМО он вел лишь в небольшой степени. В его московских программах встречаются произведения Балакирева, Римского-Корсакова, Бородина (Первая симфония), Мусоргского; но не часто; охотнее исполнял Эрдмансдерфер сочинения Чайковского и А. Рубинштейна. Наибольшее внимание и место он уделял Листу и Вагнеру. Здесь полнее всего проявлялась самобытность его интерпретации.
Выступления М. Эрдмансдерфера вновь создали устойчивое положение с концертами РМО в Москве, обеспечивали необходимый уровень денежных поступлений как для дальнейшего ведения концертного дела, так и для нужд консерватории.
В феврале 1883 года произошли перемены в руководстве консерваторией: из-за конфликта с М. Эрдмансдерфером Н. А. Губерт подал в отставку. Управление консерваторией было возложено на К. К. Альбрехта и комитет профессоров, в состав которого вошли Н. Д. Кашкин, С. И. Танеев, И. В. Гржимали и Дж. Гальвани. Обязанности инспектора были поручены Н. Д. Кашкину, а секретарем художественного совета вместо него был избран Н. П. Ситовский. Срок деятельности комитета по управлению консерваторией был определен до 1 сентября, но затем продлен на 1883/84 (комитет оставался в том же составе) и на 1884/85 учебный год. В 1884/85 году Н. Д. Кашкин не вошел в комитет, и на его место был избран Г. А. Ларош, незадолго до того вернувшийся к преподаванию в консерватории по классам теории и истории музыки. Н. Д. Кашкин отказался также от обязанностей инспектора и снова стал секретарем Художественного совета.
Учебная и художественная жизнь консерватории постепенно вошла в нормальную колею.
Главным общественно-музыкальным событием было участие Московской консерватории 21 мая 1885 года в торжествах открытии памятника Глинке. В Смоленск съехались многие музыкальные деятели России – В. В. Стасов, Н. А. Римский-Корсаков, П. И. Чайковский, М. А. Балакирев и другие. Представителем от Московской консерватории был С. И. Танеев. Он принял участие в торжественном концерте и исполнил Русскую фантазию Э. Направника для фортепиано с оркестром (дирижировал М. А. Балакирев).
Спустя несколько дней, 30 мая, Танеев был избран директором Московской консерватории. Как семью годами раньше, в вопросе привлечения С. И. Танеева к преподаванию в консерватории, так и теперь, при выдвижении его на пост директора, инициатива принадлежала П. И. Чайковскому, который в начале 1885 года был избран одним из директоров Московского отделения РМО.

Продолжение: часть 27, часть 28, часть 29, часть 30, часть 31, часть 32, часть 33, часть 34