Театр им. Маяковского (Часть 16)
Начало: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15
В исполнении Бабановой отчетливо звучала лирическая нота. Ее героиня не была защищена от мук и горестей неразделенного
чувства, она узнала обидное разочарование в близких людях. Маша – Бабанова воспринимала жизненные уроки остро, болезненно – и в каждом столкновении ее характер закалялся, взрослел, формировался. Нет, не праздником оказывалась жизнь бригадира Маши, не балом с веселыми танцами, а суровой борьбой – с врагами, с нерадивыми, со стихией, с собственной слабостью.
Эта пьеса Н. Погодина на сцене Театра Революции решалась как завершающая часть трилогии о героях современности – «Поэма о топоре», «Мой друг» и «После бала».
Театр Революции обладал сильной, одаренной труппой. Но, как писал Попов, «творческий коллектив не есть просто арифметическая сумма слагаемых». Поэтому он уделял большое внимание подготовке молодых актеров, воспитанию их в единых творческих принципах театра. Обучение молодежи на основе системы Станиславского необходимо было 
осуществлять с учетом творческих достижений театра последних лет. Именно так и строилась работа театрального техникума, организованного в 1931 году на базе учебно-производственных мастерских театра.
Осенью 1933 года выпускной курс показал дипломный спектакль «Недоросль». Руководитель курса актер Театра Революции В. Н. Власов поставил комедию Д. И. Фонвизина как яркое, красочное зрелище, в котором весело, с молодым задором высмеивались невежественные крепостники.
Творческими единомышленниками режиссера стали и молодой художник К. Кулешов и композитор И. Меерович. Дебют Власова, Кулешова и Мееровича оказался удачным и примечательным – с «Недоросля» началась их большая творческая жизнь в Театре Революции.
Интересными были работы молодых актеров – Б. Толмазова (Милон), А. Морозова (Митрофан), Л. Калюжной (Простакова), Аф. Белова (Простаков). Многие из них были зачислены в труппу, а спектакль «Недоросль» был утвержден в репертуаре театра.
В июле 1933 года в печати появилось сообщение, что Театр Революции приступил к репетициям трагедии В. Шекспира «Ромео и Джульетта». Это известие было встречено с большим интересом – Театр Революции, заявивший о себе как театр современной темы, впервые обращался к одному из крупнейших произведений мирового репертуара.
«Шекспир не предстанет в нашей трактовке ни «грубым дикарем», ни философом-резонером, трактующим отвлеченные проблемы любви, каковым обычно трактовали его буржуазные искусствоведы и театры. Мы полагаем, что нам удастся показать подлинное лицо Шекспира, Шекспира-реалиста, Шекспира мужественного 
и полнокровного, с гениальной чуткостью и прозорливостью отобразившего в своих произведениях исторические противоречия эпохи разложения феодальных отношений», – писал Попов.
Изучая литературу о Ренессансе, режиссер услышал, по его словам, «крик ужасающей дисгармонии жизни». Вот как он рассказывал о своем видений: «Кричит нищета на фоне безрассудной роскоши и богатства. Кричит уродство и безобразие карликов и калек, живущих рядом с божественно красивыми мужчинами и женщинами Возрождения. Кричит разврат и распущенность рядом с любовью Петрарки, его поэзией и картинами Боттичелли. Кричит непокорство Микеланджело... Юношеская вера в силу ума уживается с кострами, сжигающими гениальных людей». Попов стремился вскрыть в каждой сцене трагедии ее социальный подтекст. Вражда Монтекки и Капулетти для него не столкновение упрямцев, а типичное явление феодаль
ного общества; и дуэль Тибальта и Меркуцио не просто драматический поворот сюжета, а конфликт большого идейного значения.
На тихую, спящую улицу Вероны легли первые робкие блики утренней зари. Распахивается окно в доме Монтекки, и служанка выпроваживает своего милого – слугу Капулетти. А у дома Капулетти девушка прощается с веселым и проворным слугой Монтекки. Звучат последние ласковые слова, торопливые поцелуи. Столкнувшимся на тихой улице под нежным утренним небом слугам из враждующих домов совсем не до распрей и ссор их господ. Но когда они замечают появившегося из-за угла Бенволио, племянника Монтекки, они лениво вынимают шпаги и делают несколько притворных выпадов. Но вот с мечом в руке на улицу выскакивает племянник Капулетти злобный Тибальт и набрасывается на Бенволио. Заслышав шум поединка, один за другим появляются вооруженные люди, и уже вся улица заполнена яростно дерущейся толпой, несутся воинственные крики, проклятия, слышен звон оружия. И вот в глубине улицы появляется юноша, почти мальчик, в красном плаще... «Вспомните того безыменного юношу, которого выпустил в первом акте Алексей Попов во время уличного боя Монтекки и Капулетти, – писал Ю. Юзовский. – Отрок с развевающимися золотыми кудрями и улыбкой счастья и тут же падает, проколотый насмерть, и роняет на камни свою детскую голову; волосы рассыпались вокруг и как бы начинают увядать вслед за своим хозяином. Казалось, он только что впервые выпорхнул из родительского гнезда; только что, казалось, наряжала его мать, любуясь им, и выпустила в свет, в жизнь, и вот он летит, не чуя ног под собой, ликуя от игры молодых сил, и... смерть».
Продолжение: часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27