"КОНСЕРВАТОРИЯ" (1966 год) (Часть 7)
Начало: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6
Прежде всего с В. Ф. Одоевским, переехавшим в 1861 году из Петербурга и московская квартира которого стала местом встречи артистов и музыкантов. Верный друг русской музыки, пропагандист творчества Глинки и Серова, он энергично выступает в пользу организации в Москве русского оперного театра, приветствует успехи на оперной сцене московских певцов. В. Ф. Одоевский пишет статьи, читает доклады, лекции, собирает народные песни, участвует в работе различных педагогических учреждений. По инициативе Одоевского создается бесплатный класс хорового пения при Московском отделении РМО. Старейший русский музыкант произносит речь на открытии Московской консерватории.
Близко к Н. Г. Рубинштейну стояли виднейшие московские пианисты А. И. Дюбюк, А. К. Доор, Э. Л. Лангер, а также музыканты младшего поколения Н. Д. Кашкин, К. К. Альбрехт и Г. А. Ларош. И. Д. Кашкин и Г. А. Ларош участвовали в любительском хоре, организованном Н. Г. Рубинштейном. Кашкин вспоминает, как они вместе с Альбрехтом устраивали музыкальные собрания, на которые часто приходил Н. Рубинштейн. Исполнялись преимущественно произведения Шумана и Вагнера. Рубинштейн «либо только слушал, либо сам садился за фортепиано». Все это происходило на квартире по соседству с музыкальным магазином нотоиздателя П. И. Юргенсона.
Этот кружок музыкантов отличался пытливым интересом ко всему новому.
Радушно ими был принят в Москве Вагнер, который в 1863 году дирижировал здесь отрывками из своих опер («Тангейзер», «Лоэнгрин», «Мейстерзингеры», «Валькирия» и «Зигфрид»). Одоевский посвятил этому событию несколько статей в московских газетах; Кашкин и Альбрехт помогали Вагнеру проводить репетицию; Рубинштейн устроил в честь Вагнера обед, на котором он, Одоевский и Доор произнесли приветственные речи. Вагнер, Лист и Шуман становятся любимыми композиторами Рубинштейна и его друзей, хотя и не заслоняют для них классической и русской музыки.
Э. Л. Лангер, Н. Д. Кашкин и К. К. Альбрехт начали педагогическую деятельность в Музыкальных классах, работа которых интенсивно развивалась.
Уже в сезоне 1861/62 года был создан новый класс пения, преподавателем которого был приглашен А. Р. Осберг, через год возник еще один класс пения Б. О. Вальзек, а в 1863 году были введены инструментальные классы К. А. Кламрота (скрипка), Ф. К. Эзера (виолончель), Н. Д. Кашкина (начальное фортепиано). Руководителями фортепианных классов стали Э. Л. Лангер и Н. Рубинштейн, который согласился также вести класс теории. При приеме в классы не существовало возрастных ограничений. В них обучались наряду со взрослыми людьми подростки и даже дети. Занятия проходили у Рубинштейна, жившего тогда на Сретенке, в Мясном переулке.
Артистический авторитет Рубинштейна поднимал значение классов. Он сумел создать здесь творческую обстановку, помногу работал с молодежью. Нередко бывал в классах других педагогов, слушал их учащихся, делал им указания. Случалось, что учащиеся играли в присутствии приезжих артистов, бывших у него с визитами.
В сезоне 1864/65 года классы переехали в другое, более просторное помещение на Моховой улице. Был организован еще ряд новых классов: класс фортепиано – И. И. Венявского, класс скрипки – В. В. Безекирского, еще один класс теории – Н. Д. Кашкина, классы духовых инструментов: флейты – Ф. Ф. Бюхнера, трубы – Ф. Б. Рихтера, а также бесплатный класс хорового пения по цифровой методе Шеве – К. К. Альбрехта. Последний был создан, как уже говорилось, по инициативе Одоевского, горячо поддержанной Рубинштейном. В своей речи на открытии этого класса Рубинштейн сказал: «...Все народы поют, а русский народ даже прославился своими песнями, своей способностью не только передавать, но и гармони[зи]ровать свои напевы. Пение – потребность русской жизни. Оно сопутствует ей повсюду и в радостях, и в печалях... Нельзя требовать, чтоб целый народ обучался пению по многосложным требованиям инструментальной науки; но можно достигнуть того, чтобы каждый участвующий в хоре сознавал, что он делает, мог бы читать музыку, как читает письмена, и записывать те звуки и напевы, которые захочет удержать в памяти… Наша цель – хоровое пение, и мы будем домогаться не художественной отделки наших хоров, а верности и точности».
Класс хорового пения посещало от 80 до 247 учащихся – такова была текучесть состава.
По специальностям учащиеся распределялись следующим образом: всего в фортепианных классах училось 97 человек (21 – у Венявского, 44 у Кашкина, 17 – у Рубинштейна, 14 – у Лангера), в вокальных – 48 (18 – у Вальзек, 30 – у Осберга), во всех остальных – 33 (12 скрипачей у Кламрота, 6 – у Безекирского, 11 виолончелистов у Эзера. 3 флейтиста у Бюхнера и один трубач у Рихтера).
В работе классов было еще много случайного и несовершенного, но их общественная роль становилась все более заметной.
Руководители классов – Рубинштейн, Венявский, Безекирский, Кламрот – постоянно участвовали в симфонических и квартетных собраниях РМО. Лучшие учащиеся классов пели в хоре, а иногда выступали в качестве солистов. Уже на второй год существования РМО в одном из концертов трио из оперы Глинки «Иван Сусанин» исполнили ученики музыкальных классов – три певца из класса А. Р. Осберга: сопрано В. И. Плеханова, тенор А. С. Раппорт в бас Н. Ф. Шнейдер.
В «Отчете Русского музыкального общества за 1864/65 год» говорилось: «Значительное приращение учащихся, а также и успехи, сделанные в столь короткое время некоторыми учениками и ученицами Общества, свидетельствовали о необходимости дальнейшего музыкального образования и учреждении для сего Высшего музыкального училища (консерватории) при Русском музыкальном обществе в Москве».
Открывалась новая страница в московской музыкальной жизни. Вместе с Петербургом Москва становилась крупнейшим центром музыкальной культуры.
Продолжение: часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27, часть 28, часть 29, часть 30, часть 31, часть 32, часть 33, часть 34