"КОНСЕРВАТОРИЯ" (1966 год) (Часть 28)

Начало: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27

Опора на классику XVIII-XIX веков, большое внимание к творчеству Чайковского – это было главным в эстетических позициях Танеева и определяло выбор им учебного и концертного репертуара учащихся. В то же время Танеев преследовал и просветительские цели, считая, что пропаганда классических творений прошлого и настоящего является одной из важнейших общественных задач консерватории. Именно этими соображениями руководствовался он, выбрав для публичного исполнения силами солистов, хора и оркестра консерватории такие произведения, как оратории Генделя «Самсон» и «Израиль в Египте» и оперы Моцарта. Творчество этих композиторов Танеев сам с особой любовью и восхищением изучал в течение многих лет и был идеальным руководителем исполнения их произведений.
С. И. Танеев-директор умел сочетать целеустремленность и энергию в достижении основных целей музыкального образования с удивительным вниканием во все детали консерваторской жизни.
В октябре 1885 года он предложил устроить при консерватории музыкальную библиотеку. Основу ее составили пожертвования профессоров и благотворителей. От самого Танеева и других лиц поступили в значительном количестве печатные издания и рукописные ноты, сохраняющиеся в библиотеке консерватории до сего дня.
В дневниках Танеева часто встречаются заметки, касающиеся учебного процесса: «На вступительных экзаменах пения баллы за произношение. Художественный совет 1 сентября 1887 года – просьба о посещении вечеров. Основание: «Художественный совет должен быть знаком с учащимися. Специалисты-теоретики – изучать скрипку и духовые инструменты». Замыслы неукоснительно проводились в жизнь. Любопытны записки, адресованные им инспектору К. К. Альбрехту: «Гг. преподающих теорию музыки прошу говорить ученикам, чтобы на экзамены они приносили годовые работы». «Нужно привести в исполнение постановление Совета и не пускать в классы учеников, оставшихся на 3-й год и объявить им, что они должны сдать экзамены в январе или сделаться вольнослушателями».
Некоторые из записок относятся к определенным лицам: «Вацка тяжело болен воспалением легких... Прошу Вас немедленно послать узнать в Екатерининской больнице, есть ли свободное место... чтобы Вацку отвезли туда в карете». Или: «Распорядитесь послать Любомирскому 15 р. из кассы. Этот ученик хороший и, по-видимому, очень нуждающийся». «Поплавский (умер отец). Нельзя ли оказать помощь Гнесиной? Вильшау пианист ничего не делает (запретить ходить в специальность)».
Все это свидетельствует о высокой принципиальности Танеева и о его глубокой человечности, внимании, чуткости.
Важным вопросом консерваторской жизни в 80-е годы было урегулирование материального положения. Как мы видели, финансовые вопросы зачастую оказывались тесно связанными с учебно-творческими и определяли их. Танееву и здесь принадлежит большая заслуга.
Постоянный сотрудник Сергея Ивановича Н. Д. Кашкин описывает положение дел следующим образом: «Главной задачей, какую поставил себе С. И., принимая обязанности директора, было освобождение консерватории от денежной зависимости по отношению к членам дирекции, тяготившей всех, желавших учреждению свободного и успешного развития. Опыт недавнего прошлого, казалось, указывал, что для Московского отделения Музыкального общества времена финансового преуспеяния миновали безвозвратно, ибо престиж симфонических и квартетных его собраний начал падать, тогда как дефицит консерватории не только не уменьшился, но выказывал наклонность к возрастанию. На увеличение правительственной субсидии рассчитывать было трудно, а потому перспектива зависимости от доброго расположения тех или других членов дирекции казалась неизбежной. Однако С. И. начал прилежно изучать все сложное дело денежных нужд консерватории, чтобы изыскать средства упорядочения расходов без сокращения музыкально-образовательных, средств учреждения, и в результате достиг своей цели. В первый год управления С. И. консерваторией дефицит ее составил около 11.000 р., а в четвертый и последний сказался уже перевес доходов над расходами, хотя и всего в 919 р., но это было очень важным результатом, составившим перелом в материальном отношении. В следующем году остаток составлял уже 1900 р., а позднее консерватория сама доплачивала недоборы по симфоническим собраниям».
Большая организационно-творческая деятельность не оставляла С. И. Танееву времени для композиции и научной работы. К концу 1888/89 учебного года он увидел возможность передать управление консерваторией Василию Ильичу Сафонову, пианисту и дирижеру, талант и энергию которого успел узнать и оценить за четыре года совместной работы. 11 мая 1889 года В. И. Сафонов был избран директором консерватории. На место К. К. Альбрехта, бывшего при Танееве инспектором и теперь подавшего в отставку, пришла А. И. Губерт (Баталина).
Отказ С. И. Танеева от руководства консерваторией огорчил всех близко стоявших к ее делам. «Нельзя не пожалеть о таком решении С. И. Танеева, столько потрудившегося на пользу Московской консерватории. Ему обязаны фортепианные классы своим теперешним превосходным состоянием (после смерти Н. Г. Рубинштейна положение их было особенно неопределенно). Как известно, С. И. Танеевым был приглашен из Петербурга и В. И. Сафонов, при нем же поступил в число профессоров А. И. Зилоти. Ученический оркестр в течение четырех лет его управления Московской консерваторией улучшился до неузнаваемости, как в количественном отношении, так – и еще более – в качественном. Концерты учеников консерватории и оперные спектакли, дававшиеся консерваторией в эти годы, служили лучшим, наглядным доказательством разносторонней и плодотворной деятельности С. И. Танеева. Ввиду услуг, оказанных С. И. Танеевым Московской консерватории, известие об оставлении им должности директора консерватории не могло не вызвать глубокого сожаления о таком решении его», – писали «Московские ведомости».

2

Обратимся к освещению творческой и педагогической деятельности С. И. Танеева в 80-е годы. Это был важный период его жизни. Сформировался его многогранный композиторский талант, хотя высшие творческие достижения еще впереди; заложены основы трудов в области теории музыки и музыкальной педагогики, осуществленные позднее («Подвижной контрапункт строгого письма», «Учение о каноне», курсы фуги и формы); развернулась пианистическая и преподавательская работа. Среди сочинений 80-х годов были четыре квартета, симфония ре минор, кантата «Иоанн Дамаскин», ряд романсов (назовем популярные – «В дымке-невидимке», «Бьется сердце беспокойное»), хоры на слова Фета, Кольцова, Хомякова, эскизы к опере «Орестея», одноименная увертюра. Интересны работы Танеева в области фольклора – запись и обработка русской и двадцати семи украинских народных песен, запись двадцати мелодий на Кавказе и статья «О музыке горских татар».
Остановимся на исполнительской и педагогической работе Танеева.
С. И. Танеев был одним из наиболее значительных русских пианистов конца XIX – начала XX века. Уже в середине 70-х годов сложились некоторые характерные особенности его исполнительского облика. Выступления молодого Танеева с Первым концертом Брамса и Первым концертом Чайковского, вызвавшие восторженную оценку и продемонстрировали не только умение исполнителя полно передавать замысел композитора, но и его стремление к пропаганде произведений.
Все сочинения П.И. Чайковского для фортепиано с оркестром или с ансамблем струнных инструментов были впервые сыграны С. И. Танеевым (исключение составляет Первый фортепианный концерт, который прозвучал немного раньше в Петербурге.
В 80-е годы Танеев выступал очень часто. В 1882 году он сыграл только что написанные Чайковским Второй фортепианный концерт (под управлением А. Г. Рубинштейна) и трио «Памяти великого артиста (с И.В. Гржимали и В. Ф. Фитценгагеном), в 1885 году – Концертную фантазию Чайковского ор. 56, в 1889 году – пьесы А. С. Аренского и его же сюиту для двух фортепиано ор. 13 (с А. И. Зилоти). Из сочинении западно-европейского классического репертуара назовем концерт ля мажор Моцарта (первое исполнение в Москве), Фантазию ор. 80 Бетховена для фортепиано, хора и оркестра. Главный интерес представляло участие Танеева в камерных ансамблях с выдающейся скрипачкой А. Зеикра («Крейцерова соната»), К. Ю. Давыдовым (трио си-бемоль мажор ор. 97 Бетховена).
В воспоминаниях и письмах современников дается описание пианистического искусства Танеева. «В игре Танеева были сдержанная серьезность, монументальность, возвышенность, нежность, прозрачность, эмоциональная печаль, бурный эмоциональный протест, натиск. Но никогда у него не было слезливости, горя, отчаяния. Его исполнительство складывалось в многогранный и всегда мужественный, стойкий образ. Это был убежденный активный мыслитель, осознавший каждый миг в процессе своего исполнительского мышления...».
С.Л. Толстой, сын великого писателя, постоянно слышавший игру С.И. Танеева в доме своего отца, вспоминает, что Танеев «играл просто, без всякой отсебятины, фразировал отчетливо и рельефно, не увлекаясь быстротой, подобно многим пианистам, а проявлял силу там, где это требовалось. Он ставил себе целью передавать намерения композиторов. Особенно хорошо и точно он играл Бетховена и Баха... В общем его удар был тяжеловат; он любил выделять низкие и средние голоса и иногда мне казалось, что его левая рука играет слишком сильно сравнительно с правой» К По свидетельству А. Б. Гольденвейзера, «игра Танеева была очень темпераментная, очень живая и очень яркая».
Выступления С. И. Танеева положительно оценивались прессой. «Концерт г. Чайковского был очень хорошо исполнен г. Танеевым. Талантливый пьянист с честью вышел победителем из положения весьма трудного...» – писал А. Размадзе. По поводу исполнения С. И. Танеевым фортепианной партии Фантазии Бетховена в рецензии О. Левенсона находим: «Невзирая на свою солидную технику, он [Танеев] никогда не старается щеголять ею в ущерб исполняемому произведению. Это образец артиста, отдающего все свое уменье, весь свой талант лишь служению высшим целям искусства... Для него играть – значит поделиться с публикою теми красотами, которые предстали пред ним при изучении того или другого симпатичного ему произведения. Только такое отношение к искусству дает возможность говорить «от сердца к сердцу»; всякое другое превращает искусство в ремесло».
Артистическая деятельность Танеева-пианиста тесно связана с его работой в фортепианном классе консерватории. С. И. Танеев считал, что преподавать на старших курсах исполнительских классов должны лица, приобретшие «известность своей артистической деятельностью... хотя бы преподающий на этих курсах и не принадлежал к числу прославленных виртуозов, он все-таки непременно должен быть хорошим исполнителем, выступать публично и постоянно увеличивать свой концертный репертуар, и игра его должна являться для учеников образцом, заслуживающим подражания». Особенно настаивает Танеев на том, что указания, даваемые учащимся, «должны быть результатом собственного артистического опыта преподавателя». Известно, что С. И. Танеев занимался фортепианной техникой в начале 80-х годов прежде всего для того, чтобы быть на высоте в классе: «...приходится по двадцати раз повторять какой-нибудь пассаж из листовской пьесы, чтобы сообщить ему элегантность и легкость, требуемую от фортепианного виртуоза», – писал Танеев Чайковскому.
Несомненно, в методах работы С. И. Танеева с учениками находили отражение принципы и отдельные приемы, выработанные им в процессе собственной исполнительской практики.
Танеев стремился не только выпукло и ярко передать содержание, но также отразить особенности структуры, формы, гармонического плана произведения. Он специально занимался вопросами фортепианной методики. К середине 80-х годов относится его работа по редактированию (практически же, как это явствует из архивных материалов, по совместному составлению) книги А. Н. Буховцева о педали. Для педагогического метода Танеева характерно большое количество подготовительных технических работ, упражнений, построенных на материале изучаемых сочинений.

Продолжение: часть 29, часть 30, часть 31, часть 32, часть 33, часть 34