menu-options

Досье - Главный театр - 225 лет (Журнал "Сцена", 2001 год), (Часть 22)

Сергей Михайлович БАРХИН Начало: Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10, Часть 11, Часть 12, Часть 13, Часть 14, Часть 15, Часть 16, Часть 17, Часть 18, Часть 19, Часть 20, Часть 21.

ГЛАВНЫЕ ХУДОЖНИКИ: Сергей Михайлович БАРХИН (с 1995 по 2000 гг.)

«.. Между Главным театром и любым другим, такая же разница как между СССР и Швейцарией. Обыкновенный драматический театр - это Швейцария, со своими проблемами, а музыкальный ( тем более Главный) театр - это огромная, полная противоречий держава. (...) Главный театр - это высшая черта. Он трижды, четырежды хорош как архитектурное сооружение! В Москве это главное культурное пространство, совершенное по чувству внутренней гармонии - как Пантеон, как собор Св. Петра в Риме. Любой большой оперный театр никогда не стареет. Он и не умирает, и не живет, а находится в сомнамбулическом состоянии. Это атавизм имперской жизни. И рассчитывать, что он будет потрясать критиков, глупо. У него другая функция - передавать что-то... (...) это не театр - это опера. Опера есть квинтэссенция культуры.

Культура - это не некое достижение, не перечень произведений искусства. Это когда что-то передается из поколения в поколение... Занавес Главного театра. Клянусь, он стоит всего музея Виктории и Альберта в Лондоне. Это главное и лучшее произведение советского прикладного искусства. Такого не было ни в Париже, ни в Нью-Йорке, ни даже в Берлине в гитлеровские времена. И дело не в тоталитарном искусстве. Нет. Просто тканая вещь с золотой нитью размером 12 на 48 метров - это уровень египетских пирамид. Там и византийские церковные ткани, там и персидские шали, там и XIX век, и империя, шитые золотом мундиры, там и 20-е годы, Чехонин, агитфарфор - там все сошлось. Если это выставить, все упадут». «Если я художник в маленьком или студенческом театре, то могу делать все, что хочу.

Вдруг увлекся, вымазал всех фиолетовой краской и пожалуйста. Но Главный театр - это не искусство художника, хотя роль его велика. Там все - государство, история, зрители, труппа, интриги, традиции, размеры сцены, трудности производства, вообще, гигантские цепы всего этого. Здесь должен быть какой-то мастер, который в этом многое понимает. Я старался сделать все, что мог. То, что я делаю в драме, мне нравится больше, это ближе к архитектуре. То, что я должен делать в Главном театре - эти увеличенные картинки, - это уже не театр. Тем не менее такая задача тоже есть и может быть выполнена блестяще.

В Главном театре больше всего я восторгался находками Вирсаладзе по трехслойному театру. Все эти прозрачности - ведь их не было до него. Также и Вильяме, которого я недооценивал, потому что модернист, остовец он вдруг стал делать «Золушку». Но именно он внес то, что не делал ни Дмитриев, ни Федоровский, Коровин, т.е. эти очень реалистические, аккуратные, но не натуралистические декорации. Они очень задуманные, эти картины «Евгения Онегина» или «Ромео и Джульетты», многослойные и декоративно-иллюзорные, какие-то странные, в общем, так никто не делал. В Главном театре нужно больше мастерства, меньше там нужно философии - это вещь для простодушного художника. Он может ничего не делать, только рисовать. Не думаю, что Дюфи или Руо, Вламинк или даже Матисс имели бы успех - там было бы недостаточно аккуратно и светло, там недостаточно исторично или реалистично, там недостаточно иллюзорно. Вот Дали пользовался бы успехом, приспособился бы как мастер... Нужно предвидеть, использовать опыт, и предвидеть.

Из интервью С.М.Бархина 2000- 2001 годов.

Материалы подготовлены Натальей Макеровой

Продолжение: Часть 23, Часть 24, Часть 25, Часть 26, Часть 27, Часть 28, Часть 29, Часть 30, Часть 31, Часть 32, Часть 33, Часть 34, Часть 35, Часть 36, Часть 37, Часть 38, Часть 39, Часть 40, Часть 41, Часть 42, Часть 43, Часть 44, Часть 45, Часть 46, Часть 47, Часть 48.