Досье - Главный театр - 225 лет (Журнал "Сцена", 2001 год), (Часть 42)
Начало: Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10, Часть 11, Часть 12, Часть 13, Часть 14, Часть 15, Часть 16, Часть 17, Часть 18, Часть 19, Часть 20, Часть 21, Часть 22, Часть 23, Часть 24, Часть 25, Часть 26, Часть 27, Часть 28, Часть 29, Часть 30, Часть 31, Часть 32, Часть 33, Часть 34, Часть 35, Часть 36, Часть 37, Часть 38, Часть 39, Часть 40, Часть 41.
О БОЛЬШИХ МАСТЕРАХ БОЛЬШОГО
Когда для нынешней юбилейной выставки мы извлекали, можно сказать, из небытия старые задники, я был поражен не только грандиозными - 25 х 13 м размерами, но и качеством живописи, мастерством декораторов Главного театра. Захотелось сделать выставку художников-исполнителей, а не только постановщиков, потому что постановщики и так вздуты, они только и остаются от всей истории театра: тот был знаком с Розановой, а тот у Татлина учился, вроде все при истории искусств. Но на самом деле, именно в Главном театре, а не у Мейерхольда, огромную роль играли мастера -исполнители. Ведь все большие художники театра - Поленов, Коровин, Головин и даже Врубель в театре у Мамонтова начинали как исполнители. Задача исполнения была больше, чем сочинения. Я-то лично, если бы нужно было исполнять, никогда бы в жизни не взялся.
Помню, рассказывал Ю.Кононенко, тогда ещё нищий, как он взялся в комбинате расписывать какой-то задник Эпова и Ставцевой. Когда закончил, говорит, труднее работы не делал. То есть, это даже хорошему художнику не так легко. И действительно, если в спектакле 5 задников, то это уже 100 погонных метров, а если сделано 20 спектаклей - то это 2 километра живописи. Они же умудряются делать в год 4 спектакля. А если каждый работает 20-40 лет... Причем, это живопись Вирсаладзе, Рындина, Левенталя и т.д. А ведь задники даже 50-х годов - это другая техника. Все это было письмо акварельное либо гуашевое.
Существовало два вида клеевых красок, которые осыпались. Уже тогда их не накручивали на валы и не спускали из верхнего зала, к сожалению. А для больших размеров это особенно плохо. Ведь когда, например, в маленьком чешском театре задник-вставочка высотой 4 метра, его можно бережно хранить. А здесь, при сменном репертуаре, это было очень трудно. Но в какой-то момент живопись перестала быть только живописью. Она начала превращаться в аппликацию не только декоративную, но и фактурную, потому что очень поменялся свет. Техника усложнилась, обогатилась, и мастера Главного театра, осваивают новое, накапливают и, во многом, обучают художников-постановщиков. И я, и другие очень многому у них научились. Главный - репертуарный театр, в год на нем «висит» 60 спектаклей разных названий. Половина репертуара старинного, который считается классикой. Например, « Борис Годунов» Федоровского. Со времен его постановки свет изменился, но чтобы сохранить спектакль, там должен остаться старый свет, т.е. нужно, используя современную технику, попытаться осветить его по-старому.
При огромном размере сцены, - гораздо большем, чем скажем, Миланского театра, или «Опера Гарнье» в Париже, не говоря уже о Ковент-Гардене или старом Метрополитене, - при отсутствии карманов, арьерсцены, и полноценных трюмов, с существующим доисторическим штанкетным хозяйством, без живописных "тряпок" обойтись невозможно. И нужно помнить, где лежат или висят те или иные декорации, когда и как они должны быть повешены... Но ведь Главный театр выпускает в год и 4 новых спектакля, т.е. на каждый спектакль 2,5 месяца. Говоря все это, я имею в виду даже не работу постановщиков или мастерских, а работу монтировщиков. Они должны ночью ставить декорацию утренней репетиции, - скажем, сейчас выпускается «Игрок» Прокофьева, - а после её окончания все это разобрать.
Вечерняя смена ставит «Бориса Годунова». после спектакля его разбирает, а ночью опять ставят выпускаемый спектакль. Это очень трудно, особенно если нет хозяина, а есть какие-то нормы, ставки. Нынешние мастера - блестящие люди. Это настоящие пахари, крестьяне высокого искусства, причем до-возрожденческого. Притом они ведь делают не религиозную живопись. Они даже не могут сказать, что посвящают её Богу. Они посвящают её Главному театру. То они делают Мессереру, то Левенталю, то какому-то Бархину... Я добивался, чтобы у них был свободный творческий день. Они не должны потогонно, как рабочий на авиационном заводе, работать. Не потому, что сил нету, и даже не потому, что это вредное npoизводство, a просто потому, что художник должен иметь передышки и чем-то питаться -природой, выставками, другим искусством.
Они такие же трудяги, как кордебалет, хор, да и оркестр. Ежедневная готовность кордебалета, уроки - это тяжеленная работа и никто об этом даже не сообщил обществу. Ну а хор - это нищие люди. Я не знаю, в чем их радость, кроме премьеры... Единственно на кого всерьез можно опираться - это на живописцев. Когда я пришел, ну, думал, сейчас сделаю объемные декорации, как немцы, да не тут-то было. Вообще, без них невозможно существование Главного театра. Не только с прошлым репертуаром, но и со всем будущим. Вот сейчас Григорович заново поставил «Лебединое озеро» в декорациях Вирсаладзе. Все это было живописцами-исполнителями coxpaнено, подремонтировано самым тщательным образом. Только они это помнят и никакой новый художник не может так все это знать.
Все они делают на совесть, денег получают мало, и если бы не Родионов... Хорошо, что удалось выбить для них звания, которые они сто раз заслужили. Хотелось бы назвать Леонарда Анатольевича Власова, Маргариту Николаевну Прокудину, уже не работающую, - она почти всех учила. В мастерских работают две потрясающие женщины: Света Ермакова и Наташа Павлова, и, наконец, на той площадке, где был Л.Л. Солодовников - Стас Каспаров. Это - блестящие мастера-живописцы. Костюмной частью занимается Лена Меркурова, внучка скульптора Меркурова, и Таня Артамонова. Все они бесконечно уважают Вирсаладзе, который до сих пор для них как бог, также и Левенталь. Никого они не продают, никого не обвиняют, никого не сравнивают. Это колоссальные люди!
Сергей Бархин
Продолжение: Часть 43, Часть 44, Часть 45, Часть 46, Часть 47, Часть 48.