Досье - Главный театр - 225 лет (Журнал "Сцена", 2001 год), (Часть 25)
Начало: Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10, Часть 11, Часть 12, Часть 13, Часть 14, Часть 15, Часть 16, Часть 17, Часть 18, Часть 19, Часть 20, Часть 21, Часть 22, Часть 23, Часть 24.
Кто, когда и как управлял Главным театром? (Продолжение. Начало в 23, 24 части)
Период совместной деятельности Голицына - Кокошкина вообще является одним из самых важных и успешных в развитии Московских театров. Сложившаяся при них «управленческая команда» состояла из образованных, профессионально мыслящих людей, имевших модные взгляды на задачи театра и способы их решения. Сам Кокошкин не был случайным человеком для театра: еще в 1818 г. ему предлагали занять место заведующего репертуарной частью в Петербургской дирекции Императорских театров. Одно из важнейших деяний Кокошкина на посту Московского директора - создание и открытие Малого театра в 1824 году.
Укрепляя состав балетной труппы Главного театра, Кокошкин приобрел крепостных артистов у помещика Ржевского. В 1824 г. князь Голицын делает представление в Кабинет Министра, в котором пишет :«... при теперешнем образе управления театрального, неприлично Дирекции иметь людей на крепостном праве в каких бы то ни было должностях». 21 октября 1824 г. граф Милорадович от имени Кабинета министров «дал вольную» артистам Московского Императорского театра. Новое здание при Голицыне и Кокошкине было построено за два года. К его открытию в 1825 году Кокошкин ангажировал из Парижа танцовщика Иосифа Ришара и балерину Фелисату Гюллен-Сор.
Успех спектаклей Главного театра в не меньшей степени, чем артисты, обеспечивала прекрасно поставленная машинно-декорационная часть... Реформа, которую в столь короткий срок осуществили Голицын и Кокошкин, вполне совпадает с современной теорией управления, которая считает, что для такого типа организации, как театр, где наличествуют противоположные цели, требующие оперативного согласования (в данном случае - цели творческие и производственные), необходимо предоставлять руководителям подразделений максимальную самостоятельность в рамках их полномочий. Что и было сделано Голицыным и Кокошкиным. Но в 1826 г. было создано Министерство Императорского Двора, в ведение которого поступил и директор Московских Императорских театров. С этого времени не Голицын в Москве, а Министр Двора в Петербурге руководит московскими театрами... Вплоть до 1842 г. формально московский директор входил в состав Дирекции Императорских театров. Ежегодно он отчитывался перед Министерством Двора и самостоятельно руководил деятельностью Московских театров. Но все эти годы Петербургская дирекция не оставляла попыток подчинить себе московских коллег.
При Кокошкине, например, значительно повысились доходы от показа спектаклей, чем не могла похвастаться Петербургская дирекция, которая неоднократно делала попытки своевольно распоряжаться бюджетом Главного театра. В 1831 г. Кокошкина на посту директора сменил писатель Михаил Николаевич Загоскин. Он директорствовал до 1842г... Именно в этот год Петербургской дирекции Императорских театров после многократных ухищрений удалось переподчинить себе московскую Контору, выведя ее из непосредственного подчинения Министерству Двора. Еще ранее циркуляр за циркуляром, «спускаемые сверху», во многом регламентировали и ограничивали самостоятельность московского руководства. Но с 1842 г. руководитель Московской Конторы полностью теряет свою самостоятельность. В 1842 - 48гг. Московскую Контору возглавлял А. Д. Васильцовский. Начиная с 1848 г. во главе ее 14 лет стоял композитор и многоопытный администратор Алексей Николаевич Верстовский, начавший свою карьеру с должности инспектора репертуара Главного театра в 1825 г. Он руководил Главным театром до самой своей смерти в 1862 г. Его уход знаменовал собой смену эпох не только в этом театре...
Следующие двадцать лет - времена смутные для руководства Главного театра. Московские директора-временщики, ничего не могущие или не успевавшие сделать на своем послу, чередой сменяли друг друга: Леонид Федорович Львов (1862-64), Василий Сергеевич Неклюдов (1864-66), Николай Иванович Пельт (1866-72), г-н Кавелин (1872-76), Лаврентий Николаевич Обер (1876-82)... Пожалуй, ни к какую другую эпоху (даже в нашу эпоху гласности) Главный театр не подвергался такой сокрушительной критике за своё творческое состояние, как в эти 20 лет. Политика Петербургской дирекции, исполнителями которой выступали московские директора, требовала одного - доходов. Между тем, развитие собственно искусства - всегда затратно. Оно финансово убыточно для тех, кто его обеспечивает. Но эти затраты оборачиваются духовным богатством и благосостоянием для следующих поколений. Требование же доходности в Главном театре приводило к тому, что дешевле было приглашать «уже готовое», чем увеличивать расходы на развитие отечественного искусства. В итоге зрители ходили только па итальянских гастролеров.
В 60-е годы дирекция сдает театр итальянскому антрепренеру Мерелли, который дозированно пускает на сцену русскую труппу и русский репертуар. Уровень русских трупп постоянно снижается, зрители не ходят, русское оперное и балетное искусство на сцене Главного театра приходит в упадок. Централизация власти (при традиционно ревнивом отношении петербургского руководства к Москве) приводила к тому, что московская Контора не имела права тратить по смете на новую постановку более 200 рублей, не испросив разрешения у Петербурга. Разумеется, смета всегда превышала этот предел, а Петербургская дирекция чаще всего, вместо разрешения на дополнительные затраты, присылала ненужные ей декорации и бутафорию для обеспечения московских премьер.
Помимо тотальной зависимости в принятии финансовых и других решений, административное руководство было обескровлено еще и тем, что была упразднена должность инспектора репертуара, практически определявшего художественную политику театра. Ради уменьшения расходов пытались сокращать труппу. Как «одноразовое средство» это может показаться даже рациональным шагом, но последствия такого свертывания деятельности всегда уничтожительны для театра как такового. Каждый последующий директор оказывался еще хуже предыдущего. Не случайно А.Н.Островский назвал период правления К.К. Кистера, директора всех Императорских театров, (1875-81) «порой лихолетья».
Продолжение: Часть 26, Часть 27, Часть 28, Часть 29, Часть 30, Часть 31, Часть 32, Часть 33, Часть 34, Часть 35, Часть 36, Часть 37, Часть 38, Часть 39, Часть 40, Часть 41, Часть 42, Часть 43, Часть 44, Часть 45, Часть 46, Часть 47, Часть 48.