Ежегодник Малого театра 1955-1956. Деятельность Малого театра в 1955-1956 годах. Власть тьмы. Часть 2

То о ней говорили как о шедевре мировой драматургии, то находили ее идеологически вредной и чуждой советскому зрителю. То восторгались красочным, выразительным, эмоциональным языком действующих лиц, то отмечали «грубые», «натуралистические» детали. Пьесу находили то удручающе безысходной, то жизнеутверждающей и т. д.

Некоторые театры даже в последние годы, включая в репертуар «Власть тьмы», вынуждены были «оправдываться» «познавательным значением» толстовской пьесы, не решаясь говорить об эстетическом и воспитательном значении ее. Пятьдесят с лишним лет этот шедевр мировой драматургии не находил места в репертуаре столичных театров. «Власть тьмы» ставилась преимущественно районными, передвижными театрами, кружками художественной самодеятельности. Лишь в последние десятилетия к ней стали обращаться и областные театры.

* * *

Спектакль Малого театра, поставленный в 1956 году режиссером Б. И. Равенских, воочию показал, что глубокое отображение Толстым жизни русского крестьянства, полной сложных противоречий и подлинного драматизма, представляет широкие возможности для раскрытия средствами сценического искусства судьбы русского народа, его трагедии в пореформенную эпоху, его величия и жизнеутверждающей силы.

Театр сумел ярко и убедительно выразить то, что составляет неувядаемую ценность драмы Толстого и представляет глубокий интерес для советского зрителя.

В. И. Ленин указывал, что Толстой «сумел с замечательной силой передать настроение широких масс, угнетенных современным порядком, обрисовать их положение, выразить их стихийное чувство протеста и негодования».

Успех спектакля определялся глубоким проникновением его участников в сущность драматургического материала, их влюбленностью в пьесу, их преклонением перед художественным мастерством Толстого и его любовью к русскому народу. Толстой называл свою пьесу народной драмой. Так именно понял ее и подошел к ее воплощению на сцене Малый театр.

«Нам хотелось показать, — писал постановщик спектакля, — какие здоровые, прекрасные и благородные качества лежат в основе русского характера, которых не может ни задушить, ни сломить даже страшная тьма жизни».

Правомерен ли такой замысел спектакля?

«Русского мужика, — писал Толстой, — нашего кормильца и — хочется сказать: нашего учителя, — можно и должно описывать не глумлясь и не для оживления пейзажа, а можно и должно писать во весь рост, не только с любовью, но к: уважением и даже трепетом». Это творческое credo, сформулированное им еще в молодости, Толстой пронес через всю свою жизнь. «Я раньше объявил, что буду писать для народа, и «Власть тьмы» я писал для народа», — отвечал он тем, кто нападал на его пьесу.

Во многих дореволюционных постановках «Власти тьмы», да и в некоторых советских, чрезмерным сгущением красок, нагромождением ужасов театры подчеркивали невыносимо тяжелые условия деревенской жизни, вызывая этим сострадание к крестьянам. Но русского мужика, написанного Толстым во весь рост, с уважением и трепетом, в этих спектаклях не было.

Автор остался недоволен виденными им постановками «Власти тьмы», в том числе и спектаклем Малого театра (1895), ибо он не нашел в них той правды народной жизни, которая составляла основу основ его художественного творчества. По словам знаменитого актера и режиссера Бургтеатра Иосифа Левинского, наблюдавшего за Толстым на спектакле Малого театра, после четвертого акта он воскликнул: «Нет, нет! Это слишком страшив. Слишком натуралистически — это ужасно».
 

Другие части этой главы: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19.
Все части книги.