Ежегодник Малого театра 1955-1956. Деятельность Малого театра в 1955-1956 годах. Власть тьмы. Часть 10
Кристально чистый и человечный образ Акима у И. Ильинского призывает к честному труду, добропорядочности человеческих отношений, стойкости, верности совести и правде. Трудно забыть, какими просветленными, в одно и то же время радостными и тоскующими глазами смотрит Аким на Никиту в сцене его покаяния.
За обращением к богу у Акима — И. Ильинского в первую очередь слышишь апелляцию к человеческой совести, добру, за кажущимся непротивлением злу — безграничную веру в человека.
Вот Никита перекрестился на икону, уверяя, что он не обидел Марину. Казалось бы, этот неоспоримый аргумент должен окончательно убедить «богобоязненного» Акима, как часто и играется в других театрах эта сцена. Но чистая душа Акима — И. Ильинского все-таки в смятении: с какой укоризной смотрит он на сына горестным и сумрачным взглядом. Он побежден формально, но сердцем он не верит сыну, и все же где-то в глубине души у него теплится надежда — не может быть, чтобы Никита не усовестился, не «опамятовался» в конце концов.
Толстой не хотел, чтобы Аким выглядел проповедником, и предостерегал от этого исполнителей его роли, в частности В. Н. Давыдова.
«Аким — невзрачный мужичонко, — говорил Толстой, — а чистота души должна быть голубиная такая». И далее: «Да, он неказист вообще, и в речи неказист, хочет сказать много и понимает много, а слов настоящих не знает, вот язык его и не слушается».
Аким Ильинского действительно многое понимает и многое мог бы сказать... И. Ильинский великолепно использует контраст между незнанием «настоящих слов», неказистостью речи толстовского героя и глубиной его понимания окружающего. Каждое слово Акима, даже «тае» и «значит» в толковании И. Ильинского эмоционально насыщены, принимают все новые и новые оттенки, глубоко раскрывая чувства Акима. Прекрасный мастер сценической речи, И. Ильинский через акимовские «тае» великолепно доносит также все лукавство и любовное добродушие толстовского юмора.
С предельной глубиной, вдохновенно раскрывает И. Ильинский то, что Толстой назвал «голубиной чистотой» Акима. В спектакле Малого театра Аким — олицетворение самой правды, по-детски бесхитростный и доверчивый, но в то же время мужественно стойкий и непоколебимый. Верится, что он скорее умрет, чем запятнает свою совесть.
Аким Ильинского способен трезво судить о, казалось бы, недоступных его пониманию вещах. Особенно наглядно это видно в сцене разговора с Митричем о «банке». Сцена эта, старательно вымарывавшаяся царской цензурой, выглядевшая в некоторых наших театрах растянутой и скучной, благодаря мастерскому «дуэту» Акима — Ильинского и Митрича — Жарова возбуждает самый живой интерес. Сколько беспощадной иронии со стороны одного и осуждения, возмущения, недоумения со стороны другого! Некогда Л. Н. Толстой, посмотрев сцену повара в исполнении Н. И. Музиля на спектакле Малого театра «Плоды просвещения», с удивлением сказал: «Странно, почему цензура не вычеркнула эту сцену?». Теперь, увидев сцену разговора о «банке» в спектакле «Власть тьмы» Малого театра, можно сказать: «Совсем не странно, что царская цензура так восставала против этой сцены».
Другие части этой главы: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19.
Все части книги.